Мордовские деревни Поволжья на старых фотографиях 1914 года
После падения Казанского ханства (1552 г.) мордовские земли вошли в состав Русского государства. Для мордвы это было единственным спасением от опустошительных набегов кочевых племен. С целью обороны степных границ Московское государство начало строить засечные черты и укрепленные города.
Под влиянием экономически и культурно более развитого русского народа ускорился процесс перехода мордвы к более прогрессивным формам производства, были восприняты от русских некоторые элементы материальной и духовной культуры, расширилось проникновение в мордовскую среду русского языка, что способствовало укреплению экономических связей с соседним русским населением и обогащению мордовского языка. Возникли десятки монастырей, занимавшиеся распространением.
В XVI-XVII веках здесь строятся города, составлявшие оборонительный рубеж на степном пограничье Руси, и сильно возрастает приток русского населения. С этого же времени начинается христианизация мордвы, особый размах получившая в XVIII веке. Реакцией на неё, а также — на усиливающийся социальный и национальный гнёт было так называемое терюшевское (по названию волости) восстание 1808–1810 годов, возглавлявшееся Кузьмой Алексеевым (в русских документах — «Кузька мордовский бог»), пытавшимся на базе языческих мордовских верований создать особую общенациональную религию мордвы (см. о подобных реформаторских неоязыческих движениях в XIX веке у мари и удмуртов в соответствующих разделах).
В результате ассимиляции татарами и русскими к XIX веку сложились две особые этнографические группы мордвы: каратаи (внешнее название по селу Большие Каратаи), живущие на юго-западе Татарстана (Тетюшский район), говорящие сегодня по-татарски, но считающие себя мордвой (мокшей) и сохраняющие мордовские особенности традиционной культуры, и терюхане (также внешнее название по селу Большое Терюшево), жившие вНижегородской губернии (сегодня — Дальнеконстантиновский район Нижегородской области), сохранявшие ещё в начале XX века мордовские особенности в культуре и самосознание (мордва-эрзя), сегодня полностью обрусевшие.
К началу XVIII в. высшую прослойку в мордовском обществе составляли мурзы и тарханы, приравненные в правах к русским служилым людям. Они владели обширными поместьями и крестьянами и не платили податей. Мурзы назначались в походы, несли станичную и сторожевую- службу. Впоследствии многие из них крестились, закрепили за собой вотчины и вошли в состав русского дворянства (Мордвиновы и др.) Одной из повинностей, ложившихся тяжелым бременем на нерусские народы Поволжья, в том числе на мордву, было так называемое лашман- ство. С 1718 г. все работы Казанского адмиралтейства по заготовке корабельного леса были возложены на коренное население Поволжья. С каждых девяти душ мужского пола в возрасте от 15 до 60 лет брали на осеннее и зимнее время двух человек — конного и пешего. Если требовались работники на год, брали с 25 человек одного конного и двух пеших. Такой отрыв работников на долгое время разорял крестьянское хозяйство.
После первой ревизии (1724 г.) мордовское население было причислено к государственным крестьянам и уравнено в правах с русским тягловым крестьянством. Оно должно было давать рекрутов, посылать артели па постройку Петербурга, на строительство флота и другие работы, уплачивать в казну ямские деньги, нести обязанности ямской службы и т.п. Мордовское население, жившее на землях дворцовых вотчин, с образованием уделов (1797 г.) стало числиться крестьянами удельного ведомства. Некоторая часть мордвы была приписана к винокуренным, поташным и красильным заводам для выполнения в определенный срок заводских работ, которые засчитывались за подати. Часть местного населения стала монастырскими крестьянами. Наконец, значительную группу среди мордвы составляли крепостные барские крестьяне; по данным десятой ревизии (1858 г.), их насчитывалось до 20%. Крепостные крестьяне находились в очень тяжелом положении. Кроме подушной подати, которая взималась в одинаковом размере как с удельных, так и с монастырских крестьян, они должны были платить оброк помещику, размеры которого, по словам И. Т. Посошкова, достигали очень больших размеров: «рублев по восемь или малым чем меньше». Особенно притесняли крестьян бурмистры (барские управляющие) ж старосты. Часть мордовского населения, уравненная в правах с русскими государственными крестьянами, фактически находилась в более бесправном положении, чем русские крестьяне. Купцам было запрещено торговать в мордовских селениях, ввозить туда оружие и военные припасы.Мордва не имела права поселяться в городах, а могла жить там лишь •ограниченное время и в небольшом числе. Вследствие этого мордовское население сосредоточивалось почти исключительно в сельских местностях.
Чрезвычайно остро для мордвы стоял земельный вопрос. Лучшие земельные и лесные угодья раздавались русским помещикам, которые, организуя на этих землях крепостные хозяйства, строили мельницы, поташные и винокуренные заводы, насильно переселяя сюда крепостных крестьян из различных районов России. Мордва сгонялась со своих исконных земель, переселялась в другие районы. Мордва покидала свои исконные земли, уходила в зимницы, скрывалась в лесах, шла через Самарскую луку в Заволжье в поисках свободной земли. Мордовские поселки возникали в Саратовской, Уфимской губерниях и даже в Сибири. Одной из главных задач политики царизма в Поволжье являлась полная ассимиляция местных народностей путем внедрения православия.
Уже после покорения Казанского ханства одной из забот Ивана IV было обращение «инородцев» в православие. Миссионерская деятельность усилилась в XVII в. во времена патриарха Никона. Но особенно большой размах массовое крещение мордвы получило в середине XVIII в., с учреждением «конторы новокрещенских дел», проводившей работу среди поволжских «инородцев». Ревностные служители церкви крестили мордву целыми деревнями и даже волостями. Нижегородский епископ Дмитрий Сеченов в течение двух лет (1740—1742 гг.) успел окрестить более 17 тыс. человек. Методы крещения были двоякого рода. С одной стороны, продолжали применяться еще старые приемы прямого насилия, когда мордву заставляли креститься силой оружия и угрозами; с другой стороны, крестившимся обещали материальные льготы: освобождение от подушных сборов, рекрутчины и заводских работ на определенное количество лет, кроме того, новокрещенным выдавали некоторую сумму денег и одежду. К середине XIX в. мордва считалась христианизированной. Однако длительное время, еще продолжали сохраняться дохристианские верования. Часто церковные и языческие обряды сосуществовали, тесно переплетаясь между собой. Многочисленные древние мордовские божества, олицетворявшие силы природы, считались преимущественно женскими существами, как, например, мать леса (Виръ-ава), мать воды (Ведъ-ава), мать ветра (Варма-ава), мать огня (Тол-ава) и др. По всей вероятности, эти представления возникли у мордвы еще в ту отдаленную эпоху, когда в хозяйстве и общественной жизни ведущая роль принадлежала женщине. Наряду с божествами женского рода мордва, хотя и в меньшей мере, почитала и мужские божества (отца леса—Виръ-апгя, отца земли—Мод-атя и др.)» считавшихся мужьями женских] божеств.
По народным представлениям, почти все мордовские божества воплощали одновременно и злое и доброе начало. Чтобы умилостивить их и получить помощь в хозяйственной деятельности и семейной жизни, устраивали моления (<озкспг) на полях, в лесах, у воды, в жилище, совершали жертвоприношения. Позднее, с развитием классового общества, возникла вера в единого верховного бога. Эрзя называли его паз—Нигике-паз, или Вере-паз (верхний бог), а мокша — гикай. Однако былые представления о многих мелких божествах-покровителях продолжали еще долго проявляться в старых обрядах. Большое место в верованиях мордвы занимал культ предков. Связанные с ним погребальные обряды представляли сочетание язычества с православием. Хоронили умерших в долбленых колодах, позднее — в обычных тесовых гробах. С умершим клали любимые и необходимые ему при жизни вещи: с мужчиной — хлеб, нож, кочедык (инструмент для плетения лаптей), с женщиной — холст, иглу, нитки и веретено. У мордвы- терюхан долго сохранялся обычай класть детям в гроб пряники, конфеты и цветы. В более отдаленные времена, по рассказам стариков, закапывали в могилу мужчины соху, борону, телегу.
По представлениям мордвы, умерший мог возвращаться в свой дом и оказывать своим живым родственникам помощь или, наоборот, вредить им. Чтобы уберечь себя от вреда (болезни или смерти), который мог нанести умерший, совершался ряд охранительных действий. Помещение, где лежал покойник, тщательно мыли и окуривали, связанные с ним вещи (сосуд, из которого его обмывали, и т. п.) бросали за околицу, прося умершего не возвращаться в дом. Поминки совершались в дни, установленные православной церковью, т. е. в день похорон, а затем на 9-й, 20-й и 40-й дни после смерти; давно умерших родственников поминали в так называемые родительские дни, а также на пасху, Ильин день, троицу и т. д. В поминках по умершему принимали участие все родственники. В ритуал поминального обряда, помимо молитвы и общей трапезы, включалась инсценировка прихода покойника в дом родственников и обратных проводов его в загробный мир.
Мордва принимала деятельное участие в крестьянских восстаниях под руководством Ивана Болотникова, Степана Разина и Емельяна Пугачева. Протест мордвы против феодально-колониального гнета иногда носил религиозную окраску и был направлен одновременно против господствующей христианской религии, за возрождение старой мордовской веры. К таким движениям принадлежит и терюшевское восстание 1804 г., возглавлявшееся крестьянином Кузьмой Алексеевым из дер. Большое Сесь- кино Терюшевской волости Нижегородского уезда.
Проникшие в мордовскую деревню товарно-денежные отношения вызвали усиленное расслоение мордовского крестьянства. В начале XX в. территория современной Мордовии представляла собой отсталый аграрный район царской России с развитым помещичьим и монастырским землевладением. Промышленность на территории современной Мордовии в это время была представлена мелкими предприятиями полукустарного типа с отсталой техникой. Общее число рабочих в них не превышало 3 тыс. Наиболее видное место в промышленности занимали винокуренные заводы. Основным источником дохода населения было сельское хозяйство, однако основная масса мордовского крестьянства имела ничтожные земельные наделы и влачила жалкое существование. Непомерно высокие подати, всей своей тяжестью ложившиеся на плечи главным образом крестьянской бедноты, еще больше разоряли крестьянство и превращали значительную часть его в деревенских пролетариев. Чтобы не голодать, мордовские крестьяне нанимались работать у местных помещиков и кулаков или уходили на заработки во все концы страны. Условия работы отходников были очень тяжелые: рабочий день длился с восхода до захода солнца, а оплата изнурительного труда была крайне низкой, составляя всего 25—40 коп. в день на своем довольствии.
Естественно поэтому, что мордовское крестьянство приняло активное участие в революции 1905—1907 гг. Большое влияние на развертывание крестьянского движения оказали выступления железнодорожных рабочих, являвшихся проводниками революционных идей в среду трудящихся крестьян. Уже весной 1905 г. зачастую крестьяне стали бросать работу у помещиков, а к осени революционное движение охватило многие сел? Мордовии. Крестьяне делили помещичьи земли, громили помещичьи усадьбы и винокуренные заводы. В течение 1905—1907 гг. на территории нынешней Мордовии было разгромлено более 500 помещичьих имений. После поражения революции 1905 г. тысячи мордовских крестьян подверглись аресту, порке и ссылке на каторгу. Февральская революция 1917 г. существенного изменения в положение мордвы не внесла.
После октябрьской революции 1917 года в России мордовский народ получил автономию: в 1928 году создан Мордовский округ, преобразованный в 1930 году в Мордовскую автономную область (с 1934 года — Мордовская автономная республика).
Говоря о современных этносоциальных процессах у мордвы, следует иметь в виду, что, в силу языковой и этнической близости мокши и эрзи, того, что на протяжении длительного времени по отношению к тем и другим применяется единый экзоэтноним мордва, существует мордовская государственность, среди мордвы рельно распространено своеобразное «двойственное» этническое самосознание, когда человек считает себя, с одной стороны, принадлежащим к «мордовскому народу», а с другой — к одному из его так называемых «субэтнических подразделений» (мокше или эрзе). В связи с ростом интереса к национальной проблематике, подъёмом национального самосознания в конце 1980-х — начале 1990-х годов в мордовской среде довольно остро ставится вопрос о приоритете общемордовского или «отдельного», мокшанского и эрзянского самосознания, о том, следует ли продолжать использовать привнесённое извне имя мордва в качестве названия народа, или нужно перейти к официальному употреблению двух самоназваний, признав тем самым существавоние двух особых народов.
Сегодня мордва-мокша населяет в основном запад и центр Мордовии, а эрзя — восток (см. выше о формировании этнической территории мордвы), при этом большая часть эрзян (составляющих, как принято считать, около двух третей мордвы) живёт за пределами республики, в Пензенской, Ульяновской, Нижегородской, Самарской, Оренбургской областях, в республиках Татарстан и Башкортостан. Мокшане также живут в этих областях и республиках, иногда — в одних сёлах с эрзянами, но в целом за пределами Мордовии их меньше.
Помимо этих двух групп и охарактеризованных выше терюхан и каратаев следует упомянуть мордву-шокшу или (у некоторых авторов) теньгушевскую мордву, живущую на крайнем северо-западе Мордовии (около 15 тысяч человек в Теньгушевском и Торбеевском районах) и представляющую собой обособленную как в культурном, так и в языковом отношении мордовскую группу, изначально, возможно, близкую древнеэрзянскому массиву, давно живущую в русском и мокшанском окружении.
