Насильственная христианизация мордвы (Терюшевское восстание / 1743-1745)

Процесс христианизации мордовского народа был сложным, длительным и противоречивым, сопряженным с другим исторически гораздо более широким и многозначительным процессом присоединения мордовского народа к Российскому государству и последующего его развития в составе России. «Обращение в христианство было одной из важных мер национально-колониальной политики царского самодержавия, предпринятой для укрепления власти среди народов Поволжья, ее идеологического обоснования»

Христианизация мордвы как полноценный процесс началась в XVI в. Началом этого века датируются первые письменные свидетельства о проникновении христианства в среду мордовского народа. Приобщение мордвы к христианству было сопряжено с рядом трудностей. Христианство в ряде случаев вводилось насильственными методами: «водружение здесь (среди народов Поволжья) креста, особенно же привитие православия к коренным не может свершиться вдруг, тем более без сопротивления и борьбы со стороны недавно покоренных буйных иноверческих племен» Эта борьба была интенсивной (волнения, восстания)

Нельзя не отметить коммуникативные трудности христианизации. «Христианизация шла медленно и трудно, что, естественно, не радовало миссионеров, по этой причине они склонялись к необходимости для более основательного внедрения в мордовскую среду православия использовать родной язык». Создавались миссионерские школы, в которых обучались представители нерусских народов, в частности, мордва. Задачей этих школ было воспитание миссионеров из мордовского народа.

С XVI в. на территории мордвы начали воздвигаться православные монастыри и церкви. Царское правительство наделяло их пахотными, лесными, водными угодьями и приписывало к ним целые мордовские поселения. Монахи крупных монастырей центра буквально по следам русского войска, разгромившего Казанское ханство, через Шацкий, Арзамасский, Темниковский; Алатырский уезды, населенные мордвой, устремились в «подрайскую землицу», захватывая лучшие угодья. Крупнейшими монастырями на мордовских землях были Пурдышевский, Санаксарский, Саровский и др. Одной из главнейших задач, поставленных перед ними, было утверждение мордвы в христианской вере29.

Столкновения светских и церковных властей с «иноверцами» на почве христианизации носили порой весьма ожесточенный характер.. Так, в 1656 г. в Шацком уезде был убит архиепископ рязанский Мисаил, прибывший туда с царской грамотой, с государевыми служилыми людьми «мордву и татар во крещение приводити» 30.

16 мая 1681 г. царь Федор Алексеевич подписал указ о предоставлении льгот мордве в случае крещения («А как они крестятся, и им во всяких податях дано будет льготы на шесть лет» 31). Немалое число мордвы польстилось на льготы и крестилось, но едва удалялись священники и пристав, как новокрещеные снимали с себя кресты и продолжали жить по-старому. Спустя пять лет вышел новый указ царского правительства, в котором говорилось о том, что новокрещеная мордва «в христианской вере не тверда, в церкви божий не приходит и отцов духовных у себя не имеет» 32.

В 1740 г. в Казани была учреждена Контора новокрещенских дел, призванная ускорить христианизацию на территории Казанской, Нижегородской, Воронежской и Астраханской губерний. В указе царского правительства от 11 сентября 1740 г. об отправлении архимандрита Д. Сеченова, назначенного главой конторы, в эти губернии, повелевалось давать новообращенным льготы от податей на три года, освобождать их от рекрутской повинности, от работы на казенных заводах, «давать каждому по кресту медному, что на персях носят, весом каждый по пяти золотников, да по одной рубахе с порты, и по сермяжному кафтану с шапкою, и рукавицы, обуви чирики с чулками, а кто познатнее, тем при крещении давать кресты серебряные по четыре золотника, кафтан из сукон крашеных, какого цвета кто похочет, ценою по 50 копеек аршин, а вместо чириков сапоги ценою в 45 копеек, женскому полу волосники и очельники, по рубахе холщовой. Да от денег, мужескому полу, кои от рождения выше 15 лет, по рублю по 50 копеек, а от 10 до 15 лет — по рублю, а кои ниже 10 лет, тем — по 50 копеек»33.

Намного ухудшилось положение тех, кто несмотря на подачки, не хотел креститься, ибо все повинности и подати крестившихся в льготные годы было приказано «взыскивать на оставшихся в тех местах некрещеных иноверцах».

В 1744 г. в челобитной, адресованной императрице Анне Иоанновне, мордовские «прявты» (выборные старосты.— Н. М.) деревень Романиха и Ключиха Терюшевской волости Нижегородского уезда Данила и Живайка Цанаевы от имени «всей той волости мордвы» просили не подвергать их насильному крещению, отозвать из волости прибывшего туда епископа Нижегородского Дмитрия (Сеченова.— Н. М.) с протопопами, попами и солдатами, который не желавших креститься арестовывал, держал под крепким караулом в кандалах и колодках, бил мучительски, смертно, привязав к столбам, и в купель окунал связанных и кресты надевал на связанных. Однако принудительное крещение продолжалось, а за содействие мордве в составлении указанной челобитной солдата Преображенского полка Григория Зубкова по императорскому указу было повелено бить «при полку нещадно батогами, дабы впредь другие того чинить не дерзали» 34.

Так начиналось Терюшевское восстание мордвы 1743—1745 гг., возглавленное Несмеяном Кривовым и Пумрасом Семеновым. Понимая, какую опасность оно представляет, епископ Нижегородский и Алатырский Дмитрий просил Синод быстрее подавить его, ибо «протчих мест новокрещеные народы... мордва, и черемисы, и чуваша вси от того возмутятся и воссвирепеть могут» 35.

Прибывшие войска действительно скоро и жестоко подавили восстание, а его предводителя Несмеяна Кривова «за снятие с себя креста и за расколотие святые иконы», и за то, «что он во всем был первой возмутитель и заводчик», Правительствующий Сенат приговорил «зжечь при собрании всей Терюшевской волости новокрещеных и некрещеных мордвы при селе Сарлее, при котором собрание и на преосвященного Дмитрия нападение от мордвы было». «Учинить смертную казнь» повелевалось и другому лидеру этого восстания, бурмистру деревни Клеиха Пумрасу Семенову «за возмущение мордвы». Остальные руководители и повстанцы «в страх другим» были биты кнутом и плетьми 36.

Протест не только мордвы, но и других народов Среднего Поволжья против христианства, как религии, насильственно внедряемой в народ царизмом, иногда облекался в религиозную форму: отказ от принудительно навязанного православия, возврат к «язычеству», но вместе с тем имели место попытки как-то трансформировать старую языческую веру, чтобы можно было эффективнее противопоставить ее православию.

Один из ярких эпизодов такого реформаторства связан с движением мордвы той же Терюшевской волости, проходившем в 1808—1810 годах. Возникнув как обычное крестьянское сопротивление помещичье-крепостному гнету (отказ от барщинных работ), оно затем превратилось в религиозно-реформаторское движение. Возглавил его местный же крестьянин — житель деревни Большое Сеськино, принадлежавшей графине Сен-Приест, Кузьма Алексеев. Мордовские крестьяне указанной волости стали собираться в лесах на общие моления — озксы, проводившиеся, как докладывал нижегородский губернатор А. М. Руновский министру внутренних дел князю А. В. Куракину, «по древнему их идолопоклонническому мордовскому заблуждению». На этих мольбищах К. Алексеев объяснял крестьянам, что они должны быть свободными, не должны принадлежать помещикам и выплачивать оброк, что «Христа больше нет, не будет больше и христианской веры», что скоро «прежняя их мордовская вера возвысится, а христианская упадет»37.

Царское правительство жестоко расправилось с крестьянским движением. Его руководитель с семью наиболее близкими «сообщниками» был арестован и предан военно-полевому суду, который приговорил Кузьму Алексеева к сечению плетьми, вырезанию ноздрей, наложению клейма на лбу и щеках и к ссылке на поселение в Иркутскую губернию. Архиепископ Нижегородский и Арзамасский Вениамин лично объезжал волость, совместно с помещиками и полицией назначал к каждой десятидворке новокрещен смотрителей, получивших приказание «наблюдать, дабы живущие в оных препорученных им дворах новокрещены не исправляли никакого моления по мордовским обрядам, а молились бы по-христиански» 38.

Иерархи русской православной церкви объявляли «грехом» житейские контакты русских крещеных крестьян с некрещеной мордвой, накладывали на них церковное табу. Однако жизнь вносила свои коррективы. Складывание широкой экономической общности в рамках единого всероссийского рынка, единой системы товарно-денежных отношений, отсутствие каких-либо принципиальных отличий в уровне развития крестьянского хозяйства мордвы и русских, смешанное расселение, возникавшее по мере миграции русских в мордовские земли, совместная борьба против угнетателей внутри страны, как и совместная защита ее от внешнего нападения, участие мордвы в качестве спутника русских в освоении других земель способствовали выработке добрососедских отношений. Очень примечательна в этой связи одна из русских пословиц, записанная молодым Н. А. Добролюбовым в середине прошлого века в Нижегородской губернии: «С боярами знаться честно, с попами свято, а с мордвой хоть грех, да лучше всех» 39.

Неоднократные попытки православного духовенства наложить церковный запрет на повседневные связи русского крещеного крестьянства с мордвой еще не крещеной оказались безуспешными, были обречены на провал. Как доносил в Синод епископ Нижегородский и Алатырский Дмитрий, «неученые христиане (русские крестьяне.— Н. М.) при их (мордвы.— Н. М.) бесовских игралищах приходят обществом и скверным их жертвам приобщаются, пьют и едят с ними заедино»40.

Некоторые наиболее дальновидные миссионеры предлагали поощрять браки новокрещен с русскими, о чем, в частности, писал в Правительствующий Сенат 5 июня 1733 г. архиепископ Казанский и Свияжский Илларион, отмечавший, что «за русскими никого из оных (новокрещенок народов Поволжья.— Н. М.) не имеется»41. Принятие православия хотя и облегчило браки мордвы, марийцев, удмуртов, чувашей с русскими, зато еще более затруднило их с мусульманскими народами — их соседями (татарами, башкирами), ибо губернаторам и воеводам на местах не раз повелевалось «смотреть накрепко», чтоб «махометане мордву, чувашей, черемис, вотяков и протчих тому подобных иноверцев в свою веру не превращали и не обрезывали» 42.

Не удовлетворяясь данными указаниями, казанский губернатор граф Платон Мусин-Пушкин по доношению того же архиепископа Иллариона от 20 октября 1732 г., в свою очередь, настаивал перед Правительствующим Сенатом на принятии новых ограничений, направленных против распространения мусульманства. «Також запретить надлежит,— предлагал он,— чтоб магометане чувашских, черемисских, мордовских и вотяцких вдов и дочерей девок под смертною казнью в замужество за себя не брали» 43.

Мордва и чуваши, марийцы и удмурты, так или иначе приобщаясь к православию, становились ближе и между собой, и к русским, другим народам России, исповедовавшим православие. И хотя православие у поволжских народов не зашло так глубоко, чтобы идентифицироваться, отождествиться с их этническим самосознанием, как у русских (русский — православный), тем не менее было бы неверно утверждать, как это иногда делается, что будто христианизация их носила чисто формальный характер.

Однако даже система Ильминского, несмотря на явное миссионерско-русификаторское содержание, внедрялась крайне непоследовательно,- поскольку преподавание на инородческих языках казалось царским властям занятием опасным. Например, член Ученого комитета Министерства народного просвещения Георгиевский в 1867 г. утверждал, что нельзя учить инородцев на родном языке, ибо это «может послужить к пробуждению племенного самолюбия и уважения к собственному языку». На страницах «Журнала Министерства народного просвещения» при обсуждении вопроса об образовании инородцев было высказано такое суждение: «...язык — это народ: утвердите язык письменностью, дайте ему некоторую литературную обработку, изложите его грамматические правила, введите его в школу и церковь, и вы тем самым утвердите соответствующую народность, и доселе безразличную в отношении к языку массу инородцев, с явным даже влечением к усвоению русского языка, вы обратите в племя, которое будет дорожить своими особенностями и будет настаивать на своем обособлении» 52.

Как явствовало из циркуляра, направленного 23 мая 1870 г. министром народного просвещения графом Д. А. Толстым управляющему Казанским учебным округом М. Соколову, инородческие языки могли быть употребляемы в школах лишь «...по необходимости, как орудие при первоначальном обучении и развитии инородцев» 53. В свою очередь, разъясняя это положение, М. Соколов писал Н. И. Ильминскому 9 июня 1870 г., что оно не дает повода полагать, будто в инородческих школах будут учить инородческим языкам, которые не имеют ни грамматики, ни письменности, и изучение которых, в смысле изучения языка, немыслимо» 54.

Текст из Главы XIII. «Языческие верования мордвы и ее христианизация.» (Н. Ф. Мокший) Мордва: Историко-культур. очерки / Ред. кол.: В. А. Балашов (отв. ред.), В. С. Брыжинский, И. А. Ефимов; Рук. авт. коллектива академик Н. П. Макаркин.— Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995—624 с. — http://www.studmed.ru/balashov-va-mordva-istoriko-kulturnye-ocherki_9aafd594556.html

Терюшевское восстание 1743—1745 годов — восстание, происходившее в Терюшевской волости Нижегородского уезда Нижегородской губернии

Началом послужило выступление населения против насильственного крещения, проводимого епископом Нижегородским и Алатырским Дмитрием (Сеченовым). 18 мая 1743 года он прибыл в село Сарлей и, увидев близ церкви эрзянское кладбище с деревянными намогильными срубами, приказал сжечь его. Стихийно собравшиеся крестьяне напали на миссионеров. Епископу удалось скрыться в погребе местного священника. В письме в губернскую канцелярию он потребовал выслать воинский отряд, арестовать и отдать под следствие зачинщиков, кладбища около церквей и сёл разорить.

После отъезда епископа усилились бесчинства местных чиновников, карательных команд и миссионерских отрядов. Управляющий вотчиной арестовал человек с 20 эрзян и переслал их, в качестве мятежников, в Нижегородскую губернскую канцелярию. Епископ держал их под крепким караулом в кандалах и колодках, бил мучительски, смертно; многих из них и в купель окунал связанных и крест надевал на связанных же. Царское правительство вместо того, чтобы прекратить насилие, издало указ, согласно которому должен был осуществляться новый рекрутский набор эрзян.

Спасаясь от карателей, крестьяне бежали в леса и организовывали повстанческие отряды под руководством новокрещена из села Большое Сескино Несмеяна Васильева (по прозвищу Кривой). В священной роще у села он объявил население своей волости свободным от обязанностей перед помещиками и властями. Под его руководством повстанцы нанесли поражение царским войскам у деревнь Романиха и Борцово.

В волость были направлены гренадерские и драгунские подразделения под командованием генерал-майора Стрешнева и премьер-майора Юнгера. Отряд Юнгера вступил в деревню Лапшиху. 26 ноября 1743 года началось сражение, в результате которого плохо вооруженные повстанцы были разбиты: эрзян было убито 74 человек, ранено 30, взято в плен 130 человек.

Несмеян Васильев был приговорён к сожжению, его сподвижник, бурмистр деревни Клеиха Пумрас Семёнов — к смертной казни. Императрица Елизавета Петровна указом от 15 июля 1744 года заменила смертную казнь вечной каторгой в Сибири. Жестоким наказаниям подверглись остальные руководители и повстанцы (282 человек). К середине 1745 года были подавлены последние вспышки Терюшевского восстания.

“Из Указа Синода в Нижегородскую губернскую канцелярию от 7 июля 1743 года:

“Июня 28-го дня сего года (через 753 года после “крещения Руси”) святейшему правительствующему Синоду преосвященный Дмитрий, епископ нижегородский доношением представил: по должности-де пастырской отъезжал его преосвященство из Нижняго посетить епархию свою (с небольшими дому своего служителями) майя от 16-го дня сего года и, бывши в монастыре Оранском, путешествовал в Зеленогорской монастырь надлежащим трактом через волость Терюшевскую, в которой обретается болшая половина руских старых некрещеных народов (которые, укрывая свое древнее идолопоклонство и волшебство и нехотя прийтить ко свету евангелской проповеди, называются мордвою ложно, понеже они мордвою никогда не бывали и мордовского языка не знали и не знают, а говорят так, как суздалския и ярославския мужики), и проехал мимо трех деревень того же мая 18-го дня, в которых деревнях принимали ево честно и давали проводников до руского села Сарлей, в котором остановился и для ставленников хотел совершить божественную службу и, усмотря близ святаго олтаря кладбище оных некрещеных, акы на поругание святыя церкви в христианском селе в близости церкви поставленное, на котором кладутся их, некрещеных идолаторов, мертвые тела, и приезжая из всех ближних и далных мест, таковые некрещены приносят скверные жертвы кличем и плясками, что весьма богопротивно и как правилами святых отец, так и указами запрещено, которое кладбище давно бы надлежало перенесть в их некрещеные жилища, токмо за нерадением неученых христиан (которыя вкупе со оными некрещеными людми при таковых бесовских игралищах приходя обществуют и скверным их жертвам приобщаются, пьют и ядят с ними заодно), а паче за крайнее послабление оного села Тергошева управителей грузинцов, которые ради скверного своего прибытка в той мерзости им позволяют знатно, не зная или не разсуждая разности между христианами и идолаторами.

И когда его преосвященство, пришед в церковь, приказал у оного кладбища сварить пищу, а дрова насварение брать с того кладбища поставленные на могилах кольи, с которых и созжено десятка с три, а осталные на тех же могилах кольи и струбы для истребления таковых богопротивных и душевредных суевериев велел было зжечь, ибо не точию таковыя, близ святых церквей учиненыя некрещеных кладбища, но и настоящия мечети и капища по указом повсюду разломать поведено. И по выходе его преосвященства из церкви объявили ему тамошние церковники: опасно-де вашему преосвященству здесь стоять, понеже-де мордва советуют вам учинить зло, что услышав, того же часа послал в село Терюшево к управителю оных вотчин грузинцу князь Мелхиседеку Баратаеву с требованием, чтоб таковых злодеев до намерения их не допустить и в том бы охранил. И как его преосвященство отправился из того села, проехал с служителями токмо с полверсты, то из некрещеной деревни Сескина во множественном собрании некрещеных идолаторов со оружием и з дубьем, закричав своими воровскими ясаками, учинили на обоз его преосвященства разбойничье нападение, что увидевши, служители со успехом оборотя от них, едва во оное ж село Сарлей убежать могли, где в овраге коляски переломали и людей многих повредили. Ис котораго обозу, отхватя оныя воры одного церковника, сарлейского дьячка Петра Борисова, били смертными побои, которой и остался у них замертво.

А потом оныя же злодеи, прибегши в село Сарлей до врага, штурмовали их через три часа с немалым умножением с той воровской стороны народа, которых было с пять сот человек мужеск полу с ружьи и с рогатины и с стрелами и з дубьем, а женск пол и дети их — все с палочьем, между которыми злодеи многие такие наглецы были, что, скинув платье донага, отважились (на штурм), имея в руках болшия остроконечныя ножи и рогатины и протчия оружии.

И, хотя оные служители и того села жители от них, злодеев, сколко можно и оборонялись, но, видя такое их многолюдственное собрание и варварское нападение, его преосвященство схоронился было в церкве, но услышав от них злое намерение, что кричат и хвалятся тое церковь зажечь, а его преосвященство и служителей всех побить до смерти, убоявся, ушел из той церкви тайно в дом священнический и, сидя в погребе, готовился к нечаянной смерти…

А когда оные некрещеные прослышали приезд его преосвященства (хотя подлинно и не к ним ехал и о жилищах их, что они на тракте обретаются, не знал), то оные некрещеных волшебники, которые у них, некрещенов, за попов почитаются, собравши со всех деревень на кладбища, возмутили, что архиерей-де едет крестить насильно с солдаты и, ежели-де подлинно с солдаты, то-де сами сожжемся на овинах, а ежели без салдат — то убьем его досмерти. Того ради в первых деревнях пропущали его честно, дожидались высматривая, чтоб внутрь жилищ их въехал, и когда усмотрели, что салдат при его преосвященстве нет, таковое воровское нападение для убивства учинили…

Того ради просил его преосвященство: дабы указом Ея Императорскаго величества поведено было оной Терюшевской волости некрещенов за нанесенную ему обиду и за намерение их ко учинению впредь злодейств всех, кои похотят от злобы и упрямства своего добровольно крестятся, а не похотят — таковых вневолю крестить… богомерзкия же их идолопоклоннические в том селе Сарлей и где инде при церквах святых кладбища есть, по силе правительствующаго Сената определения, святейшему Синоду ноября 30-го дня прошлого 1742-го года объявленного… разорить и з землею сравнять и имеющияся на тех кладбищах колья и струбы и протчее, собрав, зжечь, дабы никакова знака кто где зарыт не осталось…”

29 Смирнова В. Б. Монастырское землевладение на территории Мордовии и борьба с ним крестьян в XVII—XVIII вв. //Социально-экономическое положение трудящихся Среднего Поволжья (дооктябрьский период).— Саранск, 1989.— С. 5.
30 Документы и материалы по истории Мордовской АССР.— Т. 1.— Саранск, 1940.— С. 297—300.
31 Документы и материалы по истории Мордовской АССР.— Т. 2.— Саранск, 1940.—С. 47.
32 Кузнецов С. К. Мордва.—М., 1912.— С. 53.
33 Документы и материалы по истории Мордовской АССР.— Т. 2.— С. 275.
34 Российский государственный архив древних актов. Фонд 248, опись 14, дело 805, л. 468.
35 Там же.— Л. 14 об.
36 Там же.— Л. 264—265.
37 Зевакин М. И. Кузьма Алексеев.— Саранск, 1936.— С. 27—31.
38 Там же. С. 39—44, 55—56.
39 Архив Н. А. Добролюбова. Отдел рукописей Библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге. Фонд 255, дело 4, л. 6; дело 49, л. 1; дело 55, л. 2.
40 Российский государственный архив древних актов. Фонд 248, опись 14, дело 805, л. 7 об.
41 Там же. Фонд 248, опись 14, дело 782, л. 1513 об.
42 Там же. Фонд 248, опись 14, дело 794, лл. 18 об.—19.
43 Там же. Фонд 248, опись 14, дело 794, л. 19.
51 ЦГА Республики Татарстан. Фонд 968, опись 1, дело 60, л. 1.
52 Журнал Министерства народного просвещения.—1867, № 4—6.— Ч. 134.— С. 91—92.
53 ЦГА Республики Татарстан. Фонд 968, опись 1, дело 2, л. 31.
54 Там же.

Текст из Главы XIII. «Языческие верования мордвы и ее христианизация.» (Н. Ф. Мокший) 
Мордва: Историко-культур. очерки/Ред. кол.: В. А. Балашов (отв. ред.), В. С. Брыжинский, И. А. Ефимов; Рук. авт. коллектива академик Н. П. Макаркин.— Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995—624 с.