Чур меня! - очертить магический круг

В детских играх часто встречается «волшебное» слово чур: Чур, не я вожу!, Чур не пятнать!, Чур-чура!, Чурики! Оно пришло в детскую среду из народных суеверных обрядов и в прошлом широко использовалось не только детьми, но и взрослыми.

Междометие чур давно привлекло внимание лингвистов. В середине XIX века, да и позднее его сопоставляли со словом пращур и полагали, что щур, или чур,— одно из божеств языческих славян. Такое мнение высказывается в трудах фольклориста-мифолога А.Н. Афанасьева, историков С. М. Соловьева и В. О. Ключевского, в книге бытописателя С. В. Максимова «Крылатые слова».

Два новейших этимологических словаря объясняют его происхождение по-разному. Согласно «Этимологическому словарю славянских языков» под редакцией О. Н. Трубачева, междометие чур представляет собой «Достаточно стар, восклицание, выражающее запрет, первонач., по-видимому, в магическом контексте; поэтому может рассматриваться как нерегулярное (экспрессивное, эвфемистич.) преобразование слова *čьrta... Семантика черты, линии, рубежа хорошо ощутима в примерах... случаи субстантивного употребления формы чур (чересчур) вторичны - на базе междом. чур...» (ЭССЯ. М., 1977. Вып. 4.)

«Праславянский словарь» под редакцией Ф. Славского (т. II, 1976) возводит слово *curъ к индоевропейскому корню *keur — «резать, рубить» и приписывает чур первоначальное значение «магическая черта, очерченный круг, которого не может переступить никакая нечистая сила».

Мы не будем обосновывать какую-либо этимологию слова чур, а попытаемся очертить его культурный контекст. Междометие чур и его производные известны главным образом в восточно-славянских языках: русское и белорусское диалектное чур, украинское, белорусское и русское диалектное цур, диалектные формы: чуру (смоленское), чиру (могилевское), чура (тверское, калужское); польское диалектное cur (в выражении niech cie cur wezmie «черт бы тебя побрал») является заимствованием из украинского.

Для семантики междометия чур особенно важны те случаи, когда оно выступает в функции существительного. В словаре В. И. Даля чур толкуется как «край, предел, мера», старинное «грань, граница, рубеж, межа», например, не ступай за чур, за черту, по чур наше. В русских диалектах широко представлены фразеологизмы с субстантивированным чур: без чуры (чура) «слишком, без меры» (рязанское), без чура «то же» (псковское, тверское), без чуры (говоры Приамурья); не знать (понимать) чуры «не чувствовать меры, не знать границ» (рязанское), не знать чуру «не знать меры» (донское), «не придерживаться установленных правил» (говоры Приобья), не понимать чуру «то же» (омское). С фразеологией такого рода связано происхождение наречия чересчур: русское диалектное че́рес чуру (чур) «слишком, чересчур» (рязанское); не лей через чур (Толковый словарь В. И. Даля); Через чур и конь не ступит (Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу). В современном четырехтомном Словаре русского языка (3-е изд. М., 1988. Т. 4) приводятся два значения междометия чур: 1. (Обычно в сочетании со словами: «меня», «нас»). Устар. Возглас, означающий запрет касаться чего-л., совершать какое-л. действие (в заклинаниях против «нечистой силы», в играх и т. п.) и 2. Разг. Восклицание, означающее требование соблюсти какой-л. уговор, какое-л. условие.

Чур часто сочетается с личными местоимениями, например: русское диалектное чур меня от него «не желаю я его, не хочу быть за ним» (новгородское, смоленское), белорусское чур мене от цебе, украинское цур тоб1, (не) хай йому цур и т. п. Специфика украинского языка проявляется в том, что украинское цур сочетается только с местоимениями 2-го и З-го лица.

Междометие чур (цур) входит в состав довольно многочисленных формул-оберегов от нечистой силы. Некоторые из них широко распространены, другие имеют локальный характер, ср. русское и белорусское чур! наше место свято, украинское цур - наше мiсце свято, русское чур сего места!, чур, чур, чур! не тут слово сказано!, диалектные чур полно (новгородское), чур того, полно! (вологодское, сибирское), чур быть, чур господи быть, чур господи, чур будь (Пинежский район Архангельской области), чур этому слушанъю, аминь этому делу (Семово Чагодощенского района Вологодской области), чур, чужа дума, чур, чужи мысли (Заозерье Мезенского района Архангельской области), чур, мои думы, чур, мои мысли, чур, мертвы глаза (Шардонемь Пинежского района Архангельской области). В украинском языке с особой устойчивостью бытует двучленная формула-оберег цур тобi (йому и т. д.), пек тобi (йому и т. д.). Поскольку оберег часто направлен против дурного глаза, во многих украинских формулах упоминаются глаза: чур та пек лихим очам (Проскуровский уезд Подольской губернии), цур очей поганих (Пирятинский уезд Полтавской губернии). На юго-западной Украине известно производное слово цураха: цураха поганем очем; чтобы не сглазить, нужно, если хвалишь что-нибудь, смотреть на ногти или на потолок и говорить: «Hi вроку!» или «цураха» (Гринченко Б. Д. Словарь украинского языка. Киев, 1909).

Обычно междометие чур используют при гаданиях. Например, в Кадниковском уезде Вологодской губернии в рождественский сочельник «кое-где девушки готовят в нежилой избе чай для двух лиц, садятся за стол и говорят: „Суженой, ряженой, приходи ко мне чай пить". В том случае, если покажется призрак и сядет рядом с гадающею, последняя должна говорить: „Чур, тово, полно, чур не хочу", иначе задавит» (Неуступов А. Д. Святочные обычаи в Кадниковском уезде // Изв. Арханг. о-ва изуч. рус. Севера, 1913. № I). Чур могло защитить от нечистой силы и в других случаях. В Южной Сибири, по описанию алтайского краеведа С. Н. Гуляева (1847 г.), считалось, что «если над заблудившимся человеком станет де́коватъея лешак и, откликаясь на зов голосом знакомого, заманивать в чащу и глушь, то, выворотив платье, как водится, наизнанку, должно зачураться, сказав: чур того, полно!» (Картотека Словаря русских народных говоров).

Во многих случаях защита от нечистой силы обеспечивалась очерчиванием магического круга. В Демянском уезде Новгородской губернии в начале XX века девушки гадали на святках таким образом: «Все девушки снимают тельные кресты с шеи и идут на перекресток. Здесь, став в самый центр „креста", очерчивают… лучиною круг, приговаривая: Чур на меня. Каждая из гадающих поочередно ложится на середину круга, прислоняет ухо к земле и внимательно слушает. Если ... послышится звон колокольчика или лай собаки, то... девушка... выйдет в этом году замуж; если же послышится плач ребенка, то замужем ей не быть, а детей будет иметь; пение заупокойной молитвы или порубка дров означают смерть» (Зеленин Д. К. Из быта и поэзии крестьян Новгородской губернии // Живая старина. 1905. № I).

Можно думать, что в какой-то первоначальной ситуации человек произносил чур! именно при очерчивании себя магическим кругом. Характерно, что глагол зачураться мог обозначать не только феномены речевой деятельности («словом обезопасить себя от чего-нибудь», «при игре — сказать «чур» в знак отказа участвовать в ней некоторое время» и т. д.), но и определенное действие - очерчивание себя магическим кругом. По словам белорусского краеведа А. Е. Богдановича, зачураться в конце XIX века значило «оградить себя от нечистой силы, а также... провести черту углем или мелом или чем-нибудь другим на земле или на полу, за которую, согласно поверию, никакая нечистая сила не может перейти. Так „чураются" все те, которым приходится иметь дело с нечистой силой, особенно с вампирами; так „чураются" в подобных же случаях герои народных скалок» (Богданович А. Е. Пережитки древнего миросозерцания у белорусов. Гродно, 1895).

Функциональная направленность очерчивания заключается в том, чтобы разделить пространство на две неравноценные части: внутреннее и внешнее, наделяемые соответственно признаками свое и чужое, безопасное и опасное, замкнутое и разомкнутое и т. д. Таким образом, проведение черты соответствует одновременно двум процедурам — присвоению внутреннего пространства и отчуждению внешнего.

Несмотря на значительное многообразие контекстов, в которых функционирует междометие чур, можно выделить два полюса, к которым тяготеет его семантическая структура: это, с одной стороны, присвоение, призыв о помощи, покровительстве и, с другой, отталкивание, отрицание, запрещение (ср. русское диалектное цур табе! «отойди прочь» (курское), белорусское чур мене!.

Для позитивного круга значений междометия чур особенно показательны случаи, когда оно выполняет функцию глагола в повелительном наклонении. Например, в одном русском заговоре чур синонимично глаголу спаси: «Чур мене (диалектная форма винительного падежа), Господи!» (тульское - Майков Л. Великорусские заклинания // Зап. Рус. геогр. о-ва по отд-нию этнографии. 1869. Т. 2), ср. смоленское «Чур Box всякаго хрященыга!» (Добровольский В. Н. Смоленский областной словарь. Смоленск, 1914).

Можно думать, что семантика междометия чур сохранила ту же двойственность, которая характерна для очерчивания магическим кругом - действия, с которым, возможно, связано само происхождение слова чур. Ясно, что один и тот же возглас Чур меня! (например, при внезапном испуге, при встрече с нечистой силой) в нерасчлененном виде содержит и призыв о помощи к добрым, божественным силам и заклятие от враждебных, дьявольских сил.

По мере того как сверхъестественное уходило из нашей жизни, «волшебное» слово чур все больше вытеснялось из языка взрослых и становилось достоянием детской среды.

А.Л. Топорков, кандидат исторических наук