Загадка землепроходцев

Рассмотрим одну из глобальных геополитических загадок XVI-XVII в.в. — движение русского этноса на северо-восток Азии и далее в Северную Америку. Первым среди ученых-мыслителей обратил на нее внимание Даниил Андреев, и именно ему следует предоставить слово:

«...Самая глубокая «загадка» заключается в следующем: почему и ради чего, какими именно социально-экономическими причинами понуждаемый, русский народ, и без того донельзя разреженный на громадной, необжитой еще Восточно-Европейской равнине, в какие-нибудь сто лет усилиями отнюдь не государства, а исключительно частных людей, занял пространство, в три раза превышающее территорию его родины, пространство суровое, холодное, неуютное, почти необитаемое, богатое только пушниной да рыбой, а в следующем столетии перешагнул через Берингово море и дотянулся до Калифорнии?

Конечно, усилившаяся крепостная эксплуатация выбрасывала тысячи людей на восточные, незаселенные окраины, где им приходилось изыскивать средства к существованию. Но разве Урал и Западная Сибирь не были достаточно обширны, чтобы вместить и прокормить население в десятки раз большее, чем казацкие дружины, перевалившие через Каменный Пояс при Грозном, Борисе или Алексее Михайловиче? Отчего эти крестьяне (а казаками становились ведь в подавляющем большинстве именно крестьяне) не брались на новых плодородных землях за свой привычный труд, а переходили на охотничий промысел — промысел, ставивший их, по условиям сбыта продукции, в тяжелую зависимость от купцов и от государства?

Народ бежал от гнева помещиков?
Так. Бежал. Но по-чему же нельзя было остановиться и прочно обосноваться на Оби, Иртыше, Ангаре, где никаких помещиков никогда не водилось, а требовалось бежать дальше и дальше, бежать не от погони, которой не было, а неизвестно от кого, неизвестно зачем и неизвестно куда, в непробудную глухомань, через исполинские реки и непролазную тайгу, через районы, занятые инородцами, оказывавшими сопротивление, и, добежав наконец до Тихого океана, не успокоиться даже и там, а перепрыгнуть в Америку?

Русских казаков, дескать, привлекали изобилие зверя и рыбные богатства Дальнего Востока.
Да, привлекали. Но не одни ведь русские знали, что рыба — вкусная вещь; не одни же русские носили меха и торговали ими. Почему же, странное дело, эти самые богатства не привлекали, например, китайцев, обитавших к ним гораздо ближе, в культурном отношении стоявших в XVII веке бесспорно выше русских и к тому же страдавших от перенаселенности в своей стране? ...Что же это за непреодолимый зов, увлекавший землепроходцев дальше и дальше? Что это за непонятный инстинкт?

...Показательно, что демон государственности долгое время оставался в стороне от движения землепроходцев. Это видно хотя бы по той безучастности, с какой Российское государство взирало на занятие русским народом огромных земель на востоке<. . .> Поразительно, что вплоть до XX столетия оно так и не поняло, зачем, собственно, история и его собственный народ обременили его Сибирью и Дальним Востоком. И когда пушной промысел перестал играть в государственных доходах заметную роль, Сибирь превратилась в место ссылки, а Русская Америка была продана ...Что сказал бы Петр, этот великий флотостроитель и морелюбец, если бы мог знать, что через двести лет, в 1925 году, его преемники все еще не будут иметь военного, да в сущности и гражданского флота на Тихом океане? А Петр бессознательно понимал больше, чем демон государственности. Он понимал, например, что для чего-то нужно (неизвестно, собственно, зачем именно) осуществить такое грандиозное предприятие, как Великая Северная экспедиция. Подобного предприятия не замышлял и не проводил ни один европейский монарх ни в XVII, ни в XVIII, ни даже в XIX столетии. Нет данных, однако, предполагать, что Петр ясно отдавал себе отчет в смысле и цели такого предприятия. Во всяком случае колоссальные расходы, которых оно требовало, не могли окупиться ничтожными экономическими выгодами, даже если бы русским кораблям удалось пробиться в Индию через Ледовитый океан. А бросать деньги на затеи, не сулящие большой государственной выгоды, Петр не любил.

Достаточно очевидно, что превращению России из окраинной восточноевропейской страны в великую евразийскую державу, заполняющую все полое пространство между северо-западной, романо-католической, мусульманской, индийской и дальневосточной культурами (то есть между почти всеми культурами, ныне существующими), придавалось особое значение. Можно догадываться, что это имело отношение ко всемирно-историческому назначению России и что эти пространственные резервы должны послужить ареной для тех творческих деяний сверхнарода, свидетелем которых явится XXI или XXII век. Культура, призванная перерасти в интеркультуру, может осуществить свое назначение, лишь тесно соприкасаясь со всеми культурами, которые она должна ассимилировать, объединить и претворить в планетарное единство...»

Отдохнем от столь длинного цитирования и попытаемся порассуждать...

Часто эту экспансию сравнивают с движением колонистов-европейцев на Дикий Запад в Северной Америке. Но в чем существенная разница: запад Америки осваивался с целью обживания новых земель, то есть их захвата с неминуемыми военными столкновениями с коренным населением. Но . . . упоминаемое Д.Андреевым «сопротивление инородцев» в Сибири не идет ни в какое сравнение с «индейскими» войнами в Америке. Кстати, еще одна загадка: почему движение русских было остановлено именно на границе проживания «индейских» народов Северной Америки. Было активное сопротивление? Но. . . в доступной автору исторической литературе нет упоминаний о длительных вооруженных конфликтах русских с «индейцами». Таким образом, ни необходимостью хозяйственно-бытовой миграции, ни государственной экспансией и даже ни миссионерской деятельностью распространителей христианства это движение не объяснить.

Так какие же провиденческие силы и с какой целью питали это движение? Просто заполнить пустоту, пространство между цивилизациями? Но почему не китайский, более многочисленный и ближе находящийся этнос? Очередная тупиковая ветвь развития? Но геополитические ошибки совершают, как правило, политики, а не народы! Так, может быть, деяние с прицелом на отдаленное будущее?

Чтобы попытаться ответить на эти и другие вопросы, хочу обратить внимание на отличительную особенность малочисленных народов, населяющих регион. 26 национальностей, проживающих здесь, в некоторой псевдоисторической литературе пытаются представить «отсталыми», живущими в каменном веке и только в двадцатом веке получившими возможность приблизиться к прогрессу. Однако, по мнению Л.Н.Гумилева и других, данные этносы являются реликтами, то есть народами, уже прошедшими основной путь исторического развития и имеющими так называемый этнический возраст в пределах 3-4 тысячелетий. (Для справки: «ведущие» европейские этносы имеют возраст порядка 1,5-2 тысячелетия, российский — 1300-1500 лет).

Но, быть может, практическое отсутствие материальных носителей культуры есть не свидетельство низкого уровня, а признак высочайшего духовного развития? Пример: европейские цивилизации только выходят на постановку задачи развития экологического мышления, только обсуждают возможность или невозможность безотходных технологий, а упоминаемые северные этносы уже имеют свою культурно-хозяйственную систему в качестве примера реализации действующей безотходной технологии. Человечество к концу ХХ века задумывается о единстве и взаимосвязи человека, окружающей природы и космического мироздания, а этносы-реликты живут в этом и искренне не понимают, что может быть иначе.

Ареал расселения данных этносов можно очертить северо-востоком Европы, Сибирью, Приморьем, Чукоткой и Аляской, а также территорией нынешних Финляндии, Норвегии и Швеции (две народности из 28). Таким образом, почти все упоминаемые реликтовые этносы в настоящее время находятся под «юрисдикцией» и влиянием этноса российского. Аляска не является исключением: само название — Русская Америка, признаваемое всем миром, говорит само за себя. И это не случайно. Нет народа по своей климатогеографии более близкого к северным этносам, чем русский. Более того, в Якутии, на реке Индигирка, существуют поселки русских колонистов, живущих там уже около 200 лет и практически полностью освоивших северный образ жизни.

Еще один фактор, на этот раз общечеловеческий. Население Земли стоит перед проблемой выживания, причем как конкретного индивида, так и популяции в целом. Формируется концепция новой науки — выживаемости в экстремальных условиях окружающей среды. Причем данная среда может быть как естественной природной, так и созданной человеком искусственно (техническая, урбанистическая, а также социальная — самая трудноформализуемая и непрогнозируемая!). И от успехов этой будущей науки зависит в целом жизнь на Земле! И не случайно сейчас мы обращаем свой взор к северным этносам. Действительно, вся их многовековая история прошла в условиях для нас, европейцев, сверхэкстремальных. Они являются владельцами уникальной психологии культурно-экологического выживания, когда человек не преодолевает экстремальные условия, не ломает ради преодоления ситуации себя и окружающий мир, а ищет и находит свое в нем место, определяет единственно верный стиль поведения и приводит образ собственной жизни в соответствие с окружающей средой. И более того, в кажущейся угрозе собственной жизни он видит, как ни странно, элементы красоты! Выживание превращается в согласие со средой обитания.

«Цивилизованная» Европа в настоящее время находится на первичном этапе развития науки выживания: она пытается отгородиться от «агрессивной» среды путем использования чисто академического знания и материальных ресурсов. Последнее и привело нашу популяцию в целом к печальному факту: около 80 % совокупного общественного продукта (по данным М.Я. Лемешева) человечество производит абсолютно бесполезно! Отказ от этого потребительского образа жизни, поиск новых путей истинного развития — еще впереди.

И снова смотрим на Север: традиционный образ жизни там приведен в соответствие с резервами территории. Но вряд ли так было изначально. Рискнем предположить, что северные этносы в свое время пережили этап «всеобщего удовлетворения потребностей» и хранят в своей генетической памяти не только конечный результат в виде сегодняшнего состояния, но и процесс поиска и определения пути к истинно экологическому мышлению. Здесь мы и рискнем выдвинуть гипотезу, что еще 300 лет назад, зная, в какой экологический тупик зайдет человечество в конце ХХ века, Провидение и определило русскому этносу задачу: взять под свою опеку северную кладезь экологического мышления — духовное богатство, накопленное тысячелетиями, бережно сохранить, аккумулировать в себе и по прошествии времени сделать своим достоянием, а также достоянием всего человечества!

Нетрудно объяснить, почему именно российскому этносу выпала эта почетная роль: впервые, может быть, в истории человечества воспользоваться духовным опытом этносов-реликтов. Во-первых, упоминавшаяся уже климатогеографическая предрасположенность к Северу, во-вторых, традиционная полиэтничность позволяла сохранить уникальную культуру и, в-третьих, культура российская, включая в себя элементы северной культуры, предлагала их для изучения Западу, смягчая преждевременный пресс научных исследований. (Для последнего на протяжении столетий удовлетворение исследовательских поползновений на север ограничивалось Северной Пальмирой, то есть Петербургом.) И не было опасности захвата этих территорий кем-либо другим — упоминавшимися уже перенаселенными Японией и Китаем. Последние, имея возраст своих этносов, сравнимый с возрастом северных народов, просто-напросто не нуждались в приобретении знания, которым сами уже владели.

В этом свете становится ясным и ответ на вопрос: почему русские землепроходцы остановились именно на границе «индейских» народов Северной Америки? Данный этнос не принадлежит к обсуждаемой группе, он более тяготеет к Центральной Америке — другому центру мировой цивилизации, мало общего имеющему с Евроазиатским регионом. Движение русских было неостановимо потому, что они своим провиденциальным сознанием, не отдавая себе в том отчета, ощущали наличие нужного им знания у народа, с которым вступали в контакт. И, как только очередной этнос представил им принципиально иное, не могущее быть использованным в России знание, так экспансия и окончилась. И без обычных для всех времен и народов военных столкновений!

Остерегаюсь свалить в общую кучу все подряд, но возникает еще одно объяснение исторических событий: неудавшаяся экспансия русских в Северо-Восточный Китай в XIX-XX веках. Китайский этнос не нуждался в «полномочном представителе», поэтому «мягко оттолкнул» претендента, оставив за собой право представлять свое знание перед лицом человечества. Российское мессианство потерпело здесь крах. И провиденческие силы не застрахованы от ошибок! А впрочем, о чьей ошибке можно говорить? Разве, как и в случае с Ермаком, здесь не просматривается фактор государственной экспансии?

Остается только выяснить, уцелели ли знания северных этносов под напором «цивилизации» ХХ века, на этот раз уже в виде активно вмешивающейся Советской власти , действующей под маской русского народа? И не испорчены ли безнадежно отношения северян с русским этносом? К сожалению, как на бытовом уровне, так и в научных кругах, укоренилось мнение, что «остатки» этих народов необратимо потеряли национальное самосознание и нет смысла восстанавливать что-либо! Смею утверждать, что это сродни мнению, складывающемуся о русском народе по наблюдениям в городах: разгул преступности и низкий уровень культуры, проявляющиеся в уродливых промышленных центрах (что совершенно естественно), принимают как деградацию нации в целом. И в России, и на Севере забывают о так называемой глубинке! В этом смысле потери русского этноса в ХХ веке подобны и сопоставимы с потерями северных народов. И тем более необходимо нам искать общие пути выхода из кризиса. А в свете потребности всего мира в освоении культуры выживания совсем по-иному выглядят фигуры, с одной стороны, возрождающейся России, стоящей с протянутой рукой перед Западом, с другой — северных этносов, с точно такой же мольбой обращающихся к России! Не нищими мы выходим на международный рынок, а с товаром, духовным товаром, ценность которого еще не все осознали, но поиски которого уже начаты по всему миру!

Возвращаясь к нашей теме, можно сказать, что давние легенды о провиденциальной роли русского этноса в мировой истории могут подтвердиться, и это отнюдь не является проявлением национализма. Не исключено. что подобные родники общечеловеческого знания разбросаны до времени по всему миру. Не мог Создатель «заложить для будущего единственную кладовую». Да и эту еще надо уметь открыть!

Русскому этносу еще много предстоит поработать над собой, прежде чем получить право на Знание тысячелетий. Не допускаю мысли, что культура одного этноса откроется перед пришельцем, не овладевшим культурой собственной! Либо ее, культуру, потерявшем! В противном случае надо ждать повторения уже известной печальной (на этот раз британской) легенды о «вересковом меде».

ЧЕУРИН Геннадий Семенович. Действительный член Географического общества России. Почетный полярник. Область научной деятельности: изучение жизнедеятельности человека и разработка практических рекомендаций по действиям в экстремальных ситуациях природного, техногенного и социального происхождения при отсутствии оборудования, снаряжения и медикаментов. Живет в г.Екатеринбурге.