Как мордву крестили

В прежние времена мордва поклонялась языческим богам и понятия не имела о христианской религии. Детей не крестили и не именами православных святых называли, а как понравится родителям. Родится ребенок в поле — назовут его Паксяльтя, в лесной избушке на свет появится — назовут Виряльтя*. Заря, туча, зверь, птица или растение могли стать именем новорожденного.

Но пришел в мордовское село русский поп и сказал :

— Грех давать детям звериные имена ! И дети ваши, и вы сами, некрещеные рыла, через это в ад попадете. Всех вас черти на медленном огне поджаривать будут …

Пригорюнилась мордва. Уж очень грозным русский бог показался.

— Спаси нас, батюшка поп, — просят женщины.

— Спасу, — говорит поп. — Только надо мне перво-наперво вас всех в речке окрестить и новые православные имена дать.

Как же так, думает мордва, всю жизнь человек носил свое имя, данное родителями, и вдруг по-иному надо его называть ? Значит, человек уже не тот будет, а другой. У жены другой муж, у мужа другая жена, и дети у них другие … Не могли постигнуть этого люди.

И в речке креститься боялись. А вдруг Ведява** за ноги схватит и к себе в подводное жилище утянет ! Зачем, спросит, русскому богу свое настоящее имя отдал ?

Как ни старался поп — и наказанием на том свете грозил, и рубахи новые сулил тому, кто крестится, — ничего у него не выходило. Никто не соглашался в речку лезть. Тогда привез поп бочку водки и поставил ее на луговом берегу. А на противоположном высоком берегу, где село, собрались все жители — интересно им все же, что собирается поп делать со своей бочкой. А поп и говорит :

— Кто речку переплывет или вброд перейдет, трижды с головой окунувшись, тому кружку водки даю.

Стоит он возле бочки — в одной руке крест, в другой кружка. Ну, некоторые из мужиков кинулись в воду. А толпа на берегу стоит и смотрит : утащит их Ведява под воду или нет ? Нет, не утащила … Тогда двинулись скопом, наперегонки, аж река забурлила.

_____________________________________________________________________________
* Паксяльтя, Виряльтя — собственные имена, образованные от эрзя-мордовских слов пакся (поле), вирь (лес).
** Ведява — мордовская языческая богиня, обитавшая, по верованиям древних, в ручьях и речках.

Как мордву крестили: Юрка из Лобасков

В селе Лобаски первыми христианами из мордвы были Юрка и его жена Алмая. Фамилию их теперь никто не помнит. А может, и не было у них фамилии. В те времена мордва друг дружку по именам называла да по селам, где кто родился. Родился Юрка в Салдамановом Майдане и звали его так : Юрка из Салдаманова Майдана. А когда в Лобасках стал жить, стали называть Юркой из Лобасков.

Этот Юрка был большой пройдоха. Везде первым поспевал. И всюду выгоду для себя имел. Смолоду голодранцем был, а умер богатым.

В Лобасках он женился на богатой вдове Алмае. По старинному мордовскому обычаю овдовевшая женщина переходила как бы по наследству ближайшему неженатому родственнику со стороны умершего мужа. Но Алмая этого не хотела. Была она красивой и капризной женщиной. Любила наряжаться. У кого самый пышный пулай ? У Алмаи ! У кого вышивка на груди радугой переливается ? У Алмаи ! У кого серебряные бубенчики и мониста позвякивают ? У Алмаи !

Когда она по селу шла, мужчины на звон мониста с бубенчиками на улицу из своих изб выбегали, а их жены от зависти и ревности бранились.

Вот такую женщину Юрка сумел уговорить. А ведь желающих жениться на ней было немало … Юрка вот что делал. Увидит, как Алмая по улице идет, подбегает к ней и ну плясать. Другие мужчины стоят и смотрят, как пеньки лесные, а Юрка ужом увивается.

— Чего пляшешь предо мной ? Зачем лапти рвешь ? — спросит Алмая со смехом.

— Бубенчики твои, — говорит Юрка, — так звенят-поют, что ноги сами в пляску просятся. А я для тебя не то что лаптей, самого себя не пожалею!

Решили они пожениться. А родственники покойного мужа согласия на это не дают — не хоте-лось им богатство из рук выпускать. Юрка и говорит Алмае :

— Давай я тебя украду.

Обычай был тогда у мордвы : если парень украдет девушку или вдовую женщину и продержит у себя ночь, то она считается его женой и никто не может их разлучить. Договорились они : в условленный день пошла Алмая на речку белье полоскать. А родственники глаз с неё не спускали, следили — тоже хотели украсть. У них и кибитка наготове стояла. Запрягли они лошадей и поехали к речке Вад. Тут Юрка на лодке подплывает, Алмая прыгнула к нему — и поминай как звали. Хотели догнать, но другой лодки не оказалось.

Несколько дней скрывались они где-то. Потом в село вернулись как муж и жена. Однако родственники на том не успокоились.

— Все равно мы тебя убьём ! — говорят они Юрке. В это время приехал в село русский поп мордву крестить. Юрка у нему прибежал и говорит :

— Пускай меня русский бог защитит ! Я ему за это колокол большой медный куплю …

Поп окрестил Юрку и Алмаю, вокруг аналоя их обвел, молитву прочитал.

— Теперь вы христиане, — говорит, — и обвенчаны, православным браком соединены. Этот брак никто не может расторгнуть без воли господней.

Родственникам Алмаи поп строго пригрозил : если не утихомиритесь, то я стражников вызову, и вас в царскую тюрьму посадят. Испугались те, притихли.

Вот так и появились в Лобасках первые христиане из мордвы.

Разговаривающий Никола Угодник

Попы долго приучали мордву по-христиански молиться. Прежде всего велели, чтоб в каждой избе икона была. Поп ходил и проверял, есть икона или нет. В те времена мордва еще не разбиралась в православных святых — какая икона попадется, такую и вешали.

В нашем селе сплошь Николы Угодники висели. Жители за главного бога его считали.

Вот приходит поп с дьячком к одному мордвину и спрашивают :

— Ну как, молишься ? Не забываешь ?

— Молюсь, — говорит мордвин.

— А не обманываешь ? Вот мы сейчас Николу Угодника спросим …

Поп перекрестился на икону и говорит басом :

— Никола Угодник ! Скажи мне, молится сей раб с чадами или нет ?

А дьячок стоит в углу, где икона, и отвечает тоненьким голосом :

— Не молится он ! За стол садится — лба не перекрестит.

Когда поп с дьячком ушли, мордвин взял кочедык* и выковырял Николе Угоднику глаза. Чтоб, значит, не подглядывал и не доносил попу на хозяина.

Через некоторое время опять поп с дьячком приходят. Увидели испорченную икону и давай браниться :

— Ты что же, богохульник, делаешь ? Зачем глаза Николе Угоднику выцарапал ?

— Он сам себе глаза закрыл, — мордвин отвечает. — Ночь не спит, день не спит — силы у него не стало смотреть. Очень спать захотел.

— Сейчас мы проверим. Никола Угодник, правду он говорит или обманывает ?

Дьячок из угла отвечает попу тоненьким голосом :

— Обманывает он ! Глаза мне шилом повыковырял.

Долго ругали они мордвина, велели икону новую купить. Когда ушли, — мордвин снял Николу Угодника и выбросил в хлев, в самую грязь, под ноги свиньям.

— Ты, — говорит, — кочедык с шилом перепутал, а хлев от избы и подавно не отличишь !..

Приходят в третий раз поп с дьячком. А угол-то, где икона висела, пустой.

— Куда дел Николу Угодника ? — спрашивают.

— Он гулять пошел, — мордвин отвечает.

— Что ты нам головы морочишь ? — кричит поп. — Отвечай, нехристь, где Никола ?

Мордвин перекрестился и говорит :

— Ей-богу, вчера вечером во дворе его видел.

Повел он попа и дьячка в хлев. А свиньи уже затоптали икону в навоз — только уголок один торчит.

— Ну вот ! — всплеснул руками мордвин. — Говорил же я ему, не пей водки!.. А Никола на-пился и в грязь свалился.

Разозлился поп, чуть в драку не лезет :

— Ты что, нас за дураков принимаешь ?! Икона-то деревянная … Как же деревяшка может ходить и еще водку пить ?

— Батюшка поп, — говорит мордвин. — Ты сам слышал, как эта деревяшка с тобой разговаривала. А если говорить она может, то и ходить сумеет. И от водки не откажется.
_____________________________________________________________________________
* Кочедык — инструмент для плетения лаптей

Как мордву крестили : разговаривающий Никола Угодник

Попы долго приучали мордву по-христиански молиться. Прежде всего велели, чтоб в каждой избе икона была. Поп ходил и проверял, есть икона или нет. В те времена мордва еще не раз-биралась в православных святых — какая икона попадется, такую и вешали.

В нашем селе сплошь Николы Угодники висели. Жители за главного бога его считали.

Вот приходит поп с дьячком к одному мордвину и спрашивают :

— Ну как, молишься ? Не забываешь ?

— Молюсь, — говорит мордвин.

— А не обманываешь ? Вот мы сейчас Николу Угодника спросим ...

Поп перекрестился на икону и говорит басом :

— Никола Угодник ! Скажи мне, молится сей раб с чадами или нет ?

А дьячок стоит в углу, где икона, и отвечает тоненьким голосом :

— Не молится он ! За стол садится — лба не перекрестит.

Когда поп с дьячком ушли, мордвин взял кочедык* и выковырял Николе Угоднику глаза. Чтоб, значит, не подглядывал и не доносил попу на хозяина.

Через некоторое время опять поп с дьячком приходят. Увидели испорченную икону и давай браниться :

— Ты что же, богохульник, делаешь ? Зачем глаза Николе Угоднику выцарапал ?

— Он сам себе глаза закрыл, — мордвин отвечает. — Ночь не спит, день не спит — силы у него не стало смотреть. Очень спать захотел.

— Сейчас мы проверим. Никола Угодник, правду он говорит или обманывает ?

Дьячок из угла отвечает попу тоненьким голосом :

— Обманывает он ! Глаза мне шилом повыковырял.

Долго ругали они мордвина, велели икону новую купить. Когда ушли, — мордвин снял Николу Угодника и выбросил в хлев, в самую грязь, под ноги свиньям.

— Ты, — говорит, — кочедык с шилом перепутал, а хлев от избы и подавно не отличишь !...

Приходят в третий раз поп с дьячком. А угол-то, где икона висела, пустой.

— Куда дел Николу Угодника ? — спрашивают.

— Он гулять пошел, — мордвин отвечает.

— Что ты нам головы морочишь ? — кричит поп. — Отвечай, нехристь, где Никола ?

Мордвин перекрестился и говорит :

— Ей-богу, вчера вечером во дворе его видел.

Повел он попа и дьячка в хлев. А свиньи уже затоптали икону в навоз — только уголок один торчит.

— Ну вот ! — всплеснул руками мордвин. — Говорил же я ему, не пей водки !... А Никола на-пился и в грязь свалился.

Разозлился поп, чуть в драку не лезет :

— Ты что, нас за дураков принимаешь ?! Икона-то деревянная ... Как же деревяшка может хо-дить и еще водку пить ?

— Батюшка поп, — говорит мордвин. — Ты сам слышал, как эта деревяшка с тобой разгова-ривала. А если говорить она может, то и ходить сумеет. И от водки не откажется.