Быть образованным еще не значит быть умным. 10 цитат Умберто Эко
19 февраля 2016 года на 84-м году жизни скончался один из величайших писателей современности Умберто Эко.
Всемирную известность ему принес роман «Имя розы», который он написал в 48 лет. До этого он сочинял лишь небольшие рассказы (да и то преимущественно в юношеском возрасте).
А также был автором более двух десятков научных трудов по философии, теории искусства и литературы, лингвистике и семиотике.
Эко преподавал в Оксфорде, Гарварде, Йельском, Колумбийском университетах, также вел семинары и выступал с лекциями в странах Восточной Европы, включая СССР.
Свой последний роман «Нулевой номер» опубликовал в 2015 году.
Писатель часто общался с журналистами (в свое время он и сам работал на телевидении, печатался в прессе) и высказывал свой взгляд на многие актуальные явления.
10 цитат Умберто Эко
Я люблю телевидение и полагаю, что нет на свете ни одного серьёзного гуманитария, кто не любил бы смотреть телевизор. Возможно, я просто единственный, кто не боится признаться в этом
Умение лгать — одна из немногих вещей, которая отличает человека от животных
Быть образованным еще не значит быть умным. Нет. Но сегодня все хотят быть услышанными и в некоторых случаях неизбежно выставляют свою глупость напоказ. Так что можно сказать, раньше глупость не афишировала себя, а в наше время она бунтует.
Мобильный телефон предполагает возможность мгновенной коммуникации, подразумевающей быстрый разговор по существу.
Когда-то ответ на тот или иной запрос приходил в письме. Сначала требовалось составить письмо, затем вложить в конверт, а уж потом отправить: ведь хватало и времени и усердия для тщательного подбора выражений, среди которых не было места междометиям и сквернословию.
По мобильному, напротив, отвечают сгоряча, почти не думая, будто телефон уже давно стал частью нашего тела. Своего рода интимный акт, сродни использованию туалетной бумаги. Так мы перестаем контролировать ситуацию.
Тот, кто лишает себя радости чтения, к семидесяти годам обнаружит, что скоротал всего лишь одну жизнь — свою собственную.
Читающий же проживает пять тысяч лет, будучи там и тогда, где и когда Каин убивает Авеля, Ренцо женится на Лючии, а Леопарди созерцает и любуется бесконечностью... Потому что чтение — это бессмертие, обретаемое в прошлом.
Война решает проблему любых запасов, сметая их как маховое колесо. Она позволяет некоему сообществу осознать себя как «нацию».
Война создаёт трудности, без которых правительство вообще не в состоянии было бы утвердить свой авторитет; только война закрепляет равновесие между классами и позволяет вовлекать и использовать даже антисоциальные элементы.
Мир порождает нестабильность и подростковую преступность; война направляет в более приемлемое русло все непокорные силы, придавая им законный «статус»
Я всегда думал: случись мне узнать, что завтра газеты напишут о каком-то моём неблаговидном поступке, который очень повредит моей репутации, первое, что я сделаю — отправлюсь и заложу бомбу рядом с вокзалом или полицейским участком.
И назавтра первые полосы всех газет будут посвящены этому событию, а мой личный грешок окажется в хронике на одном из внутренних разворотов.
И кто знает, сколько бомб в действительности было заложено именно для того, чтобы увести с первой полосы другие новости.
Дарить надежду собственному народу — именно для этого нужен враг. Говорят, патриотизм — последнее прибежище подонков. Не имея моральных принципов, мерзавцы обычно заворачиваются в знамя. Все канальи беспокоятся о чистоте своей канальей расы.
Нация — это из лексикона обездоленных. Самоосознание строится на ненависти. Ненависти к тем, кто отличается. Ненависть необходимо культивировать. Это гражданская страсть.
Враг — это друг всех народов. Нужно кого-то ненавидеть, чтобы оправдывать собственную мизерность
Приятно допускать, что библиотека не обязательно должна состоять из книг, которые мы читали или когда-нибудь прочтем. Это книги, которые мы можем прочесть. Или могли бы прочесть. Даже если никогда их не откроем.
Основная проблема современной интернет-цивилизации и социальных сетей заключается, быть может, в том, что расплодилась масса идиотов, вещающих с таким апломбом, будто им позавчера вручили Нобелевскую премию.