Свадьбы леших и лешачьи тропы
Как известно, представления о том, что у лесных «хозяев» имеются в лесу свои собственные привычные и излюбленные пути-дорожки, на которых человеку лучше не останавливаться на ночлег, распространены повсеместно. У русских Карелии бытовало убеждение, что лешие обычно не ходят по проложенным людьми тропам. У них – свои дороги, вроде звериных троп. И выражение «попасть на леший след» означало заблудиться.
Н. П. Колпакова во время экспедиции Крестьянской секции Государственного института истории искусств в Заонежье 16 июня 1926 г. записала в д. Тарасы заговор на пропажу коровы: «…Хозяйка идет в лес и там «на русстани» (т. е. на перекрестке тропинок) обращается к лесовику: Лесовик, лесовик, отдай мою нетель, буде есть у тебя. Нетель моя белая с черными ушами. Не отдашь – так закрещу все пути-дороги, не пройти тебе, ни проехать.
Конечно же, виноват в пропаже коровы у заонежской крестьянки «лесовик» – значит, леший. Ведь на Русском Севере домашнюю скотину пасли в лесу. Обращаться к лешему следовало «на русстани». Известно, что перекрёстки – это такие места, где колдовали, гадали, то есть так или иначе общались с представителями «иного мира». И лешего тоже можно было встретить и в глухой чащобе, и на перепутье дорог, тропинок. Значит, леший был связан с лесными тропами и дорогами. Интересно, что крестьянка грозилась перекрыть ему возможность прохода-проезда по лесу. Такая угроза связана с простонародным представлением, что именно лешие и гоняют по лесным дорожкам. Характерно, что в тех же северных краях, где сплошь и рядом встречались непролазные чащобы, а дорожное передвижение было очень затруднено, существовала вера в особого «хозяина» дорог: «…На путях и дорогах – “дорожный хозяин”».
А удмуртские лешие – это нюлэсмурты (буквально – «лесные люди»). Удмурты про них говорили, что летом и зимой у них в семьях случаются свадьбы, и из-за быстрого проезда их свадебных поездов валились деревья в лесу. Так что бурелом появлялся после лешачьих свадеб.
Вот как писал о нюлэсмуртах - удмуртских леших - знаток традиционной культуры глазовских удмуртов Н. Г. Первухин: «…В его семье… летом и зимою бывают свадьбы, причём следы поездов Нюлэс-мурта вотяки видят в поваленных бурею деревьях и, обозначая целую полосу поваленного бурею леса, они говорят… “чатча-мурт кошкиз сюанэ”, что значит “лесовик проехал со свадьбой”» Г. Е. Верещагин в своей книге об удмуртах Сарапульского уезда Вятской губернии указывал, что нюлэсмурт «ходит в вихре с ужасной быстротой». В очерке «Вотские боги» он прямо определял нюлэсмурта как бога лесов и ветров, ходящего в вихре. А в опубликованном в 1904 г. в вятской газете беллетризованном очерке «из жизни вотяков» «Камай» он дал и развернутое описание: «Во время нашей беседы в соседнем поле поднялся вихрь.
– Смотри-ко, смотри-ко, как он несется, – прошептал Камай, указывая на вихрь.
– Кто это “он”? – спросил я.
– Ты разве не знаешь? – удивился жрец и посмотрел на меня пренебрежительно.
– Я вижу вихрь пыли и больше ничего и никого, – отозвался я.
– Пыль-то пыль, а в пыли кто? Она сама не может подняться, – возразил жрец.
Я объяснил ему это явление встречей противных ветров. Но он остался при своем мнении и сказал, что это – Нюлесмурт.
– Кто это Нюлесмурт ? – спросил я.
– Кто его знает… Его нельзя спрашивать… Похож он на человека… дух он. Большим тоже бывает. А сила у него – у-у, и свистит страшно. Все его боятся, всякий зверь и птица. А когда он играет свадьбу, Боже упаси навстречу ему попасться. Он теперь ушел в лес… Походит там и опять выйдет, – говорил Камай, смотря в сторону леса, где скрылся столб пыли».
Возможно, это вот представление о сердитом лешем, который ходит-гуляет, а время от времени и мчится по своим натоптанным в чащобе тропам, повлияло и на общее правило – места, где некогда проходили дороги, опасны. Это поверье записал у удмуртов Сосновского края и Верещагин: «На то место, где прежде была дорога, строение не ставь: будет несчастье». Когда, например, русские крестьяне Среднего Урала выбирали место для строительства дома, то они знали: места, по которым проходили дороги, – не годятся, там селиться опасно. Подобные представления были и у других народов. Вот как об этом говорила мордва: «Нельзя селиться там, где раньше дороги были. Там покойников таскали – будут чудиться»; «Нельзя селиться, где раньше ворота были. Там покойников таскали – будут чудиться». Комментируя эти народные суждения, Н. М. Теребихин верно отмечал, что они указывают на связь дороги (и ворот) с миром мёртвых.
(По материалам В. Коршункова)