Технологии о которых запрещено говорить (Николай Жиров)
Технологии о которых запрещено говорить (Николай Жиров)
В 1945 году советский химик Николай Жиров был командирован в Берлин для раскрытия секретных формул нацистского Аненербе.
В начале июля 1945 года кандидат химических наук, старший лейтенант Николай Жиров был срочно вызван на Лубянку для получения спецзадания.
В те дни из Нижней Силезии в Москву был доставлен большой архив института СС «Аненербе»; чтобы работать с его документами требовались специалисты знающие языки, имеющие представление о расшифровке криптограмм; таковым и был Жиров.
Однако задание Лубянки оказалось иного рода.
- Срочно отправляйтесь в Германию, приказали Жирову, Одна сволочь, из главных нацистских бонз, находясь в плену у американцев, согласилась им что-то показать – не то ракеты с биологическими боеголовками, не то какой-то газ. В общем, спецхимия, как раз по вашей части. Получите удостоверение уполномоченного Особого комитета ГКО, с самыми широкими полномочиями, и – вперед.
В начале лета 1945 года бывший вождь бывшего Трудового фронта, доктор химических наук Роберт Лей (та самая «сволочь») предложил американским оккупационным властям посетить подземный «объект 3Z». Лей сказал, что «объект» представляет собой смертельную угрозу для всего юга Германии, поскольку там есть некие контейнеры, часть которых, возможно, разгерметизирована.
Американцы пригласили и советского специалиста по «спецхимии». Им оказался Жиров.
Прибыли на место. Сразу стало ясно: не укажи Лей нужный квадрат для поисков, «объект» ещё долго не нашли бы; прятать и маскировать немцы умели. Прибывшее с химиками спецподразделение расчистило вход. В общем, нужно было туда лезть...
Предполагалось, что Лей пойдёт первым. Он не возражал, однако дал понять, что если сделает это, то до суда, скорее всего, не доживет. Рисковать было нельзя: бывший вождь Трудового Фронта и бывший начальник организационного отдела НСДАП в списке главных нацистских преступников числился под четвёртым номером.
Американские химики тоже медлили; добровольцев среди них не нашлось. Ну, а старший лейтенант Жиров пошёл, он просто выполнил задание.
…Все отчеты о командировке Жирова в Германию до сих пор засекречены. Однако в следственных материалах по делу военного преступника, гауптштурмфюрера СС доктора Хирта есть сведения о том, что «объект 3Z» с 1944 года был одним из главных поставщиков «биологического материала» для страсбургского Анатомического института, который Хирт создал под эгидой СС.
Август Хирт представлял собой жутковатую личность, смесь садиста и ученого-фанатика, готового экспериментировать при любых обстоятельствах, и даже на самом себе. Что он и проделал однажды, экспериментируя с ипритом. Если у него, готовившего химическое заражение всей территории Европы, и был в этом мире антипод, то это Николай Жиров, подвергший себя смертельной опасности, чтобы, помимо научных целей, спасти от возможного заражения побеждённую Германию.
Сопоставлению подлежат лишь диагнозы этих двоих. Экспериментируя с ипритом, Хирт получил кровоизлияние в легкие. После посещения «объекта 3Z» Жиров лечился от такого же кровоизлияния. Это был его самый первый, самый простой диагноз…
Он умирал. Тело сводили судороги. Диагноз: «вирусное заболевание центральной нервной системы».
Однажды в клинике (позже – имени Бурденко), где пытались лечить Жирова, врач неожиданно услышал из уст больного странную фразу:
- Выслушай же, Сократ, сказание хоть и очень странное, но совершенно достоверное, как заявил некогда мудрейший их семи мудрых Солон…
Врач оказался образованным человеком; он вспомнил, что этими словами греческий философ Платон начал свой знаменитый диалог «Критий», в котором впервые упомянул о загадочной Атлантиде.
Странное дело: с этого дня Жиров начал не то чтобы поправляться (изменения в его организме носили необратимый характер), а словно бы выбираться на свет. Его речь стала связной, размышления логичными. У наблюдавших его специалистов создавалось ощущение, что в этом человеке открылся источник сил, который сможет долгие годы поддерживать парализованное тело.
Николай Жиров не выздоровел. Болезнь приковала его к постели ещё на четверть века. Но началась другая история – история основателя советской науки «атлантологии».
Елена Съянова