Фатьяновская культура боевых топоров

В северной и средней части Восточной Европы в бронзовом веке жили племена, оставившие несколько археологических культур. Среди них основными были две — фатьяновская и абашевская.

В этом регионе, как и в южнорусских степях, получило распространение скотоводство, земледелие, а в ряде мест — бронзолитейное производство. Развитие его в лесной зоне было связано с влиянием племен, расселившихся на Урале и Кавказе. Однако изменения затронули не всю территорию. На протяжении всей эпохи бронзы и даже вплоть до I тысячелетия до н. э. у жителей Крайнего Севера — побережья Белого моря, бассейна Северной Двины и Печоры — сохранялся старый неолитический уклад жизни и традиционное для неолита хозяйство: охота на морского зверя и рыболовство, как наиболее соответствующие действию закона рационального отношения древнего человека к экосреде.

В результате вторжения с юго-запада нового населения в начале II тысячелетия до н. э. на Оке и Верхней Волге складывается фатьяновская культура. Близкие этой культуре памятники известны в Белоруссии и Прибалтике. Фатьяновские племена занимали почти всю центральную часть европейской территории России: на западе граница доходила до Псковского озера, на востоке — до Камы и Вятки, на юго-западе — до Десны и верховьев Оки, на юго-востоке проходила по Суре и Средней Волге. Установлено существование нескольких районов культуры: ярославско-калининский, московско-ярославский, чувашский и днепро-деснинский. Каждый район имеет свои особенности. Основными памятниками являются грунтовые могильники. В конце фатьяновской культуры на Средней Волге появляются курганные погребения; хорошо изучены Фатьяновский, Волосово-Даниловский, Воронковский, Протаговский, Вацловский, Никулинский и другие могильники. Могилы овальные, некоторые укреплены срубом. Покойников хоронили на спине или на боку в скорченном положении, с сильно согнутыми в коленях ногами.

Фатьяновская культура — археологическая культура 2-й половины III — середины II тыс. до н.э. (бронзовый век) на территории центральной России . Представляет собой локальный вариант культуры боевых топоров (шнуровой керамики). Свое название фатьяновская культура получила по названию первого могильника, открытого в 1873 г. у д. Фатьяново Даниловского района Ярославской области. Один из его первых исследователей А. С. Уваров отнес фатьяновский могильник к каменному веку. В дальнейшем по мере открытия новых однотипных памятников и находок в некоторых из них медных топоров они были отнесены к медному веку. Первое научное обоснование фатьяновской культуры было дано В. А. Городцовым . Он определил территорию ее распространения, чуждость местной неолитической культуре и отнес к бронзовому веку — ко II тыс. до н. э.

Свыше 100 лет прошло со дня открытия первого могильника. Известны сотни новых могильников, редкие места поселений и найдено множество отдельных предметов. Накоплен огромный археологический материал. Написаны десятки исследований по фатьяновской культуре как в России, так и за рубежом.

Благодаря широким исследованиям памятников фатьяновской культуры, предпринятым Верхневолжской экспедицией ИА АН СССР, были созданы Своды памятников фатьяновской культуры (Крайнов, 1963, 1964а; Гадзяцкая, 1976) и написана фундаментальная работа по основным вопросам фатьяновской проблемы (Крайнов, 19726). По памятникам Среднего Поволжья (балановским) также составлен подробный свод (Бадер, Халиков, 1976). Однако, несмотря на это, дискуссии вокруг вопросов происхождения фатьяновской культуры, ее периодизации, хронологии, этноса и пр. не утихают до сих пор.

Сейчас фатьяновская культура заняла значительное место в древнейшей истории центра Русской равнины. Огромная территория распространения фатьяновских памятников в Европейской части России, влияние фатьяновской культуры на дальнейшие исторические судьбы древних племен Волго-Окского междуречья, ее большой вклад в историю развития культуры народов России ставят эту тему в один ряд с важнейшими вопросами нашей исторической науки. Кроме того, связь фатьяновской культуры с большой культурно-исторической (этнической) общностью — культурами шнуровой керамики и боевых топоров, распространенной на огромной территории от Рейна до Волго-Камья и от Южной Швеции до Прикарпатья, а также связь последней с вопросами этногенеза славян, балтов и германцев поставили фатьяновскую проблему в ряды исторических проблем общеевропейского значения.

Основными источниками по фатьяновской культуре до сих пор остаются одни могильники. Имеют значение также фатьяновские культурные остатки, обнаруженные на многих поздних неолитических стоянках Волго-Окского междуречья и в случайных местах, главным образом сверленые каменные топоры.

Фатьяновские грунтовые могильники представляют собой родовые кладбища. Располагаются они обычно на высоких холмах моренного происхождения или на береговых скатах рек, речек, озер и пр. Выбор высоких мест для погребения умерших имел не только религиозное значение, связанное с культом солнца, но и практическое значение: с высоких холмов открывался обзор окружающей местности, и сами холмы были видны издалека. Наружных признаков, свидетельствующих о погребениях, могильники не имеют, они открыты случайно при земляных работах. Поэтому о большей части могильников мы знаем лишь по случайным находкам каменных сверленых топоров и костей людей, и только незначительная часть их исследована археологами.

Расположение могильников и число погребений в них различно в разных регионах фатьяновской культуры. Характерно, что все могильники тяготеют к водоемам (озерам, рекам, речкам и т. д.) и располагаются, как правило, около естественных пастбищ (заливных пойменных лугов, около озерных низин, болот и пр.).

Могильники в Московской и Калужской обл. находятся на высоких береговых склонах рек и речек и в их долинах, в Калининской обл.— и на береговых склонах, и на высоких холмах моренного происхождения, особенно в северной части области. Могильники Ярославской, Ивановской и Костромской обл. в основном расположены на высоких моренных холмах. Создается впечатление, что пространства севера и востока Калининской и Ярославской обл., запада Ивановской и севера Московской обл. особенно привлекали фатьяновцев. Очевидно, первоначальные могильники располагались по речным путям и только в позднее время развития фатьяновской культуры они появляются на водоразделах (Вауловский, Фатьяновский, Волосово-Даниловский, Великосельский, Тимофеевский, Горкинский и др.).

На ранней стадии развития фатьяновской культуры могильники с числом погребений 2—10 чаще располагаются на берегах рек, они встречены в Московской и на юге Калининской обл. На развитой стадии с ни располагаются в основном на высоких моренных холмах недалеко от водоемов, число погребений — от 10 до 25 (Ярославская, Ивановская и север Калининской обл.). На поздней стадии могильники появляются на водоразделах, но обязательно около берегов речек, число погребений от 25 до 125 и выше. Самыми большими могильниками на Верхней Волге являются Волосово-Даниловский (125 погребений), а на Средней Волге — Балановский (117 погребений). Увеличение числа погребений в могильниках идет в направлении к северу, северо-востоку и востоку. Данный факт подтверждает наш вывод о постепенном освоении территории и дает ключ к выяснению направлений в расселении фатьяновских племен и определению хронологии тех или других памятников.

В Московской обл. могильники редки и расположены сравнительно далеко друг от друга, а на севере Калининской, в Ярославской и Ивановской обл. они сосредоточены группами — «гнездами» на расстоянии 1—2 км. «Гнездовое» расположение могильников указывает на концентрацию отдельных фатьяновских племен в определенных местах.

Наряду с грунтовыми могильниками у фатьяновцев существовали и курганные могильники, но появляются они на поздней стадии развития культуры и главным образом на Средней Волге на балановской территории. Их очень немного и они не характерны для фатьяновской культуры. Отдельные погребения встречаются на многослойных поселениях по берегам рек (Ока), указывая путь движения фатьяновских племен на восток.

Вопрос о поселениях фатьяновской культуры до сих пор окончательно не решен для ее значительной территории. Только в восточной, балановской части ее ареала теперь известны десятки поселений (Степанов, 1950, 1967; Бадер, 1963; Халиков, 1969; Бадер, Халиков, 1976). «Отсутствие» поселений на большей части территории фатьяновской культуры объясняется исследователями по-разному. Одно время приверженцы автохтонного происхождения фатьяновской культуры считали определенные неолитические стоянки фатьяновскими поселениями, а керамику из могильников рассматривали как ритуальную. Другие исследователи отсутствие поселений объясняли кочевым бытом фатьяновских племен (Третьяков П. Н., 1966), оставлявших недолговременные поселения типа селищ, или расположением фатьяновских поселков в неисследованных археологами местах (на торфяниках, распаханных полях и пр.), на водоразделах (Бадер, 1939). П. Н. Третьяков, базируясь на мнении А. Я. Брюсова о враждебных отношениях местных охотничье-рыболовческих племен к пришлым фатьяновцам (Брюсов, 1952), высказал предположение о кратковременности фатьяновских поселений, культурный слой в которых не успевал накапливаться (Третьяков П. Н., 1966). Некоторые ученые запада считали фатьяновцев военными отрядами, которые при частых передвижениях не оставляли стоянок с большим культурным слоем. Вряд ли это утверждение соответствует действительности. Сейчас известны фатьяновские могильники с большим количеством погребений (20—40 и свыше 100), что свидетельствует об их длительном обитании на одном месте.

На юго-западе фатьяновские памятники известны в верховьях Десны и Оки. Здесь они граничат со среднеднепровской культурой. На юге граница про¬ходит ниже среднего течения р. Оки. На юге-востоке и востоке фатьяновские памятники балановского типа распространялись по Суре, Свияге, Цивилю и Мокше. В Среднем Поволжье они спускаются по Волге ниже устья Камы. Отдельные могильппкп встречаются на р. Белой (у г. Бирска) и даже в Башкирии найдено несколько каменных сверленых топоров фатьяновского типа. Очевидно, отдельные группы фатьяновцев проникали далеко на восток, па территорию распространения медистых песчаников, в поисках металлургического сырья.

Обширная территория, занятая фатьяновскимп племенами, а также плотность расположения памятников приводят к выводу об относительной длительности существования культуры. Обзор карты ареала фатьяновской культуры показывает, что концентрация памятников различна. Их немного в западной части ареала (Новгородская, Псковская, Великолукская обл.), что, вероятно, объясняется недостаточной исследованностью. В Калининской обл. их значительно больше и число их увеличивается вниз по течению р. Волги. Наибольшая концентрация памятников наблюдается в Бежецком, Краснохолмском, Кашинском, Калязинском, Кимрском, Ржевском и Зубцовском районах.

Сейчас все исследователи признают, что фатьяновские племена являются пришлыми. Они расселились в основном на территории, занятой поздневолосовскими племенами. Приходится признать или одновременное сосуществование на одной территории фатьяновцев и поздних волосовцев, или допустить, что фатьяновские племена вытеснили волосовские и частично смешались с ними. Возможно, в Волго¬Окском междуречье фатьяновцы попали не в чуждую среду, а в этнически близкую волосовскую среду. На западе фатьяновские племена соприкасались с балтийскими родственными культурами ладьевидных топоров, на юго-западе — со среднеднепровскими родственными племенами. На юге они граничили с чуждыми им поздними катакомбными племенами, на юге-востоке — с полтавкинской и позднее — с абашевской культурами, на востоке — с приуральскими и камскими племенами эпохи бронзы и на позднем этапе — с племенами срубной культуры.

Погребальный обряд и погребальный инвентарь фатьяновцев являются основным историческим источником для суждения о фатьяновской обществе в целом, его хозяйстве, социальном устройстве и духовной культуре. Если у местных неолитических обитателей (охотников и рыболовов) погребения совершались прямо на поселениях около жилищ, то у фатьяновских скотоводческих племен «жилища мертвых» отделяются от «жилищ живых». У них появляются кладбища на высоких холмах, что свидетельствует об особых верованиях фатьяновцев, возможно, об отделении в их сознании земной жизни от загробной.

Своих умерших фатьяновцы погребали в грунтовых могильных ямах, однообразное устройство ко¬торых было общим для всех фатьяновских племен. Глубина могил различна — от 10 до 270 см, в большинстве — от 100 до 150 см. Размеры также неодинаковы: самые большие достигали величины 560 X Х300 см, а самые малые — от 150 до 90 см. Размеры, глубина и место могил на могильниках зависели от общественного положения погребенных и возраста: чем почетнее и старше был член рода, тем больше размеры и глубина могилы. У различных фатьяновских племен при наличии общих черт в ориентиров¬ке могил отмечаются и различия. 1) В московско- клязьминских памятниках преобладает направление могил с востока на запад, а позднее — с юго-востока на северо-восток, но вместе с этим существуют направления юго-восток — северо-запад и юг—север. 2) В верхневолжских памятниках основной ориенти-ровкой могил является юго-запад—северо-восток, но встречаются юго-восток — северо-запад, юг — север и восток — запад. Надо отметить, что ориентировки юго-восток — северо-запад и юг — север наблюдаются в основном в памятниках Ивановской обл., связанных с Клязьминской речной системой. 3) В Балановском могильнике господствуют две ориентировки: юго-запад — северо-восток и юг — север, но есть восток — запад и реже — юго-восток — северо-запад.

В могилах устраивали особые погребальные сооружения прямоугольной формы с выступающими углами сложной конструкции (рис. 1). Они впервые были открыты Д. А. Крайновым при раскопках в 1933 г. Вауловского могильника в Ярославской обл. (Крайнов, 1941). Делались они из легкого разнообразного материала (деревянных плах, досок, луба, бересты, плетенки и др.). Иногда стенки сооружения обмазывали глиной. Различная высота и размеры сооружений указывают, вероятно, на неодинаковое общественное положение погребенных. Такие погребальные сооружения («жилища мертвых») встречаются в московско-клязьминских, верхневолжских и средневолжских фатьяновских памятниках, у прибалтийских племен культуры ладьевидных топоров, в Финляндии и Дании в одиночных погребениях культуры с боевыми топорами, указывая на общность их происхождения.

Погребальные сооружения устанавливались после копки могил, а покойника, завернутого в шкуру или бересту, клали в готовое сооружение, верх которого покрывался легким настилом. Почти все погребенные лежали в скорченном положении на правом или левом боку, мужчины в основном на правом боку головой на запад, юго-запад и северо-запад, а женщины на левом боку головой на восток, юго-восток и северо-восток. Соответственно полу погребались и дети. Однако есть исключения в положении покойников, особенно в парных погребениях. Положение погребенных на спине с раскинутыми ногами обнаружено только в семи случаях в могильниках всех групп (рис. 1, 6). Трупосожжение встречается редко и только в памятниках, граничащих со среднеднепровскими (Истринском, Тургиновском и Ошурковском могильниках). Ориентировка лица погребенных фатьяновцев на¬правлена в основном на юг, юго-восток и восток, т. е. связана с положением солнца. Возраст погребенных различен. Наибольшая смертность взрослых падает на возраст от 30 до 50 лет, а детей — от 2 до 5 лет. Женщины редко доживали до 40 лет, а мужчины жили дольше, но крайне редко — до 60 или 70 лет. Этот возраст характерен для наиболее богатых погребений, главным образом «вождей».

В погребальном обряде большую роль играл уголь. В некоторых могилах встречаются скопления углей в виде кострищ и отдельных угольков. Часто находят угли около черепа и ног. Очевидно, огонь считали очистительной силой. Иногда в погребениях под сосудами лежали кремневые отщепы, положенные сюда, очевидно, как символ огня. Очень редко встречается в погребениях красная краска.

Все фатьяновские погребения сопровождаются погребальным инвентарем, состоящим из каменных, кремневых, костяных и металлических орудий и поделок, глиняных сосудов, костей животных , раковин и пр. Количество и качество погребального инвентаря зависит от пола и возраста погребенных, кроме того, есть более богатые и бедные погребения, что указывает на зачатки имущественного или социального неравенства. К наиболее богатым относятся погребения военачальников или вождей.

В расположении инвентаря наблюдается довольно строгая закономерность. Определенного назначения вещи всегда занимали одно и то же место в могиле. Боевые каменные сверленые топоры-молотки клали на ранней стадии развития культуры с каждым мужчиной, а иногда с женщинами и детьми. У мужчин они обнаружены около головы, а у юношей — в ногах. Медные вислообушные топоры клались в берестяных футлярах только в могилы вождей, чаще перед лицом. Кремневые клиновидные топоры встречаются во всех погребениях, кроме могил «вождей». Располагаются они у ног, но иногда у пояса, перед лицом и за черепом. Почти обязательное присутствие их во всех погребениях, даже в детских, свидетельствует о важном значении этого орудия в хозяйстве фатьяновского общества. Полировальные каменные плиты встречаются редко и только в мужских могилах.

Кремневые ножи — также необходимая принадлежность каждого погребения. В их расположении наблюдается строгая закономерность. У мужчин они находятся у пояса, рядом с кистью руки, а у женщин — в ногах около сосудов или в сосудах. Другое расположение крайне редко. Этим, очевидно, подчеркивается роль мужчины — воина, пастуха и охотника и женщины — домашней хозяйки. В ранних могильниках присутствуют настоящие ножи, а в поздних они заменяются их «символами» (обломками, недоработанными орудиями, осколками и пр.). Костяные орудия встречаются одинаково во всех погребениях и находятся в основном у ног погребенных и реже — в других местах. В женских погребениях они часто обнаружены в сосудах. Шилья, проколки, лощила сопровождают в основном женские погребения, а до¬лота, наконечники стрел, кинжалы, роговые острия и пр.— мужские погребения.

Из металлических вещей с мужчинами кладут топоры, копья и редко украшения, а с женщинами — медные шилья и разнообразные украшения: браслеты, перстни, привески, пронизки, спиральки, колечки и пр. В женских погребениях очень часты всевозможные украшения из зубов и костей животных и птиц, а также пронизки (бусы) из раковин речной двустворки и редко — из янтаря. По их расположению можно судить, что они употреблялись не только в качестве ожерелий, но и как украшения головного убора, одежды и обуви.

Во всех могилах обычны различные амулеты, сделанные из клыков и зубов медведя (иногда с медными колечками), собаки и кабана. Зубы собаки кладутся как обереги в разных местах погребений. Амулеты из клыков медведя кладутся около кистей рук, около пояса или черепа. Характерной чертой всех фатьяновских погребений является своеобразная круглодонная бомбовидная и шаровидная посуда. Сосуды ставятся в разном количестве (от 1 до 8), но также в определенных местах. Основная масса (80%) находится в ногах погребенных у стенки сооружения. За черепом, перед лицом и у пояса сосуды встречены редко и только в погребениях женщин и юношей. Иногда (в богатых погребениях) их находят на крыше погребального сооружения. В женских погребениях всегда больше сосудов, что доказывает особую роль женщины в домашнем хозяйстве.

В московско-клязьминских могильниках в одной могиле было в среднем один — два сосуда, в верхневолжских — два — четыре сосуда, а в Балановском могильнике — еще больше. Увеличение количества сосудов и большее разнообразие их форм на поздней стадии развития говорят об усложнении хозяйства и улучшении жизненных условий фатьяновцев.
Известны находки и других вещей: раковин речного моллюска, кусков смолы и вара, трута, огнива, кремневых пластинок, скребков, нуклеусов, осколков, наконечников стрел, резчиков и т. д. Они дополняют наши сведения о различных сторонах жизни фатьяновцев. Кроме того, в могилах встречаются кости животных (главным образом свиньи и овцы) — это остатки мясной пищи, сопровождавшей погребение. В некоторых могилах встречаются кости свиньи и овцы в анатомическом порядке (клались части туш этих животных). Костные остатки мясной пищи всегда наблюдались в ногах погребенного рядом с сосудами и редко в сосудах. Следует отметить, что кости крупного рогатого скота никогда не были встречены. Только в поздних могильниках встречаются поделки из костей коровы и остатки черепов над могилами. Этот факт, возможно, указывает на молочное направление скотоводства. Наконец, следует упомянуть о ритуальных погребениях животных в некоторых могильниках фатьяновской культуры: овцы — козленка в Сущевском, Говядинском, Фатьяновском и Вауловском могильниках (в последнем овца была захоронена в отдельной могиле в погребальном сооружении — как человек) (Крайнов, 1941); медведей в Холмогорском и Вауловском могильниках, захороненных отдельно от человека; собак в Тимофеевском, Волосов-Даниловском и Болшневском могильниках (Крайнов, 1976).

Совокупность всех современных данных, полученных исследованиями фатьяновских памятников, приводит к выводу о существовании у фатьяновских племен комплексного хозяйства (скотоводства, земледелия, охоты, рыболовства и собирательства) с главенствующей ролью скотоводства; о существовании земледелия имеются только косвенные данные.

Остеологические остатки домашних животных из могильников разных групп, детали обряда погребения, топография расположения могильников, изменения количества и форм сосудов в погребениях и т. д. дают возможность восстановить картину развития скотоводства у фатьяновцев. В ранних могильниках московско-клязьминской группы встречаются костные остатки свиньи и очень редко овцы. В более поздних памятниках на Верхней Волге кости свиньи и овцы найдены в одинаковом количестве, а в самых поздних могильниках Верхней и Средней Волги, относящихся ближе к середине II тыс. до н. э., наряду с костями свиньи и овцы появляются кости коровы и лошади. Таким образом, на ранней стадии развития главную роль в стаде играет свинья, затем увеличивается роль овцы. (Кстати, такая же картина наблюдается и в памятниках среднеднепровской культуры и прибалтийской культуры ладьевидных топоров). Появляются специальные ритуальные погребения овцы на могильниках. На самой поздней стадии возрастает роль крупного рогатого скота, разводимого главным образом для получения молочной продукции. Скотоводство становится основой хозяйства фатьяновских племен.

Фатьяновцы пасли свой скот в лесах, и это резко отличает фатьяновское скотоводство от степного, где свинья играет в стаде ничтожную роль. Скотоводство фатьяновцев сходно со скотоводством племен родственных культур Среднего Днепра, Белоруссии и Прибалтики. Вероятно, скотоводство у фатьяновцев было стойловым, придомным, с заготовкой корма на зиму (веники, ветки, кора, сено, желуди и пр.) и летними выпасами, совершаемыми пастухами-мужчинами со сторожевыми собаками. Погребения таких пастухов с собаками найдены в Волосово-Даниловском, Тимофеевском и Болшеневском могильниках (Крайнов, 1976). Скотоводство давало основную пищу фатьяновцам (мясо и молочные продукты), а также кожу, шкуры и шерсть для производства обуви и одежды. Кости животных шли на выработку орудий и поделок.

О формах земледелия фатьяновцев пока трудно судить. Еще В. А. Городцов допускал наличие у фатьяновцев земледелия на основании находок бронзовых серпов на территории распространения фатьяновской культуры (Городцов, 1914). С. П. Толстов и П. Н. Третьяков также считали возможным существование у фатьяновцев земледелия, но существенных доказательств не приводили (Толстов, 1930; Третьяков П. Н., 1935). Более подробную характеристику земледелия фатьяновцев дает О. Н. Бадер. Он называет его подсечным, исходя только из расположения фатьяновских памятников (Бадер, 1939). Скорее оно было подсечно-огневым (Крайнов, 19726). Поэтому большой интерес представляют безлесные пространства Ярославской, Ивановской и Калининской обл. (Бежецкий, Даниловский районы). Здесь фатьяновские могильники располагаются группами. Вероятно, эти безлесные пространства — результат подсечно-огневого земледелия фатьяновцев. Но, очевидно, оно не имело основного значения в хозяйстве, и поэтому земледельческие орудия в обряде погребения не зафиксированы. Однако увеличение количества клиновидных кремневых топоров в погребениях поздних могильников косвенно свидетельствует о возможности подсечно-огневого земледелия у фатьяновцев.

Вероятно, значительное место в хозяйстве фатьяновцев занимала и охота. Костные остатки в могильниках свидетельствуют об охоте на медведя, северного оленя, лося, кабана, косулю, куницу, лисицу, рысь, волка, бобра и пр. Она производилась с целью добычи мяса и пушнины. Домашняя собака типа лайки была, очевидно, не только сторожем стада, но и участвовала в охоте.

Находки костей рыб, бус из рыбьих позвонков и раковин речных моллюсков свидетельствуют о рыболовстве и собирательстве.

Наряду с основными видами хозяйственной деятельности фатьяновцы занимались производством орудий труда и быта, оружия, украшений, гончарным делом, металлообработкой, строительством жилищ, лодок и т. д.

Несмотря на находки металлических изделий в фатьяновских могильниках, основную роль в их хозяйственной деятельности продолжают играть орудия, сделанные из камня, кремня и кости. Наивысшего мастерства фатьяновцы добились в выработке каменных сверленых боевых топоров-молотков. Сейчас насчитывается около 20 различных типов этих орудий. Многие из них по изяществу и совершенству форм, технике сверления и полирования, украшениям (нервюрам и лучеобразным нарезкам около сверлин) являются высокохудожественными произведениями (Крайнов, 1963).

У отдельных фатьяновских племен были свои излюбленные формы боевых топоров, по которым можно безошибочно определить тот или иной локальный вариант фатьяновской культуры. Например, усеченно-ромбические и длиннообушковые топоры (рис.5, 2, 12) характерны для московско-клязьминской группы племен (карты № 8 и 9), длиннолопастные (рис.5, 21—23; карта № 10) — для верхневолжских племен, коротколопастные (рис. 5, 24—26; кар¬та № 10^ — для деснинско-окских и средневолжских племен и т. д. Массовое производство каменных боевых топоров диктовалось необходимостью иметь эффективное оружие при продвижении фатьяновцев по чужой территории. Делались топоры из валунного камня (диабаза, гранита, диорита, порфирита и пр.). Своего расцвета техника боевых топоров достигает в первой половине II тыс. до н. э. Их боевое значение теряется с появлением более грозного оружия — медных вислообушных топоров.

Из других каменных изделий следует отметить редкие находки округлых булав, метательных шаров, долот, клиновидных топоров, так называемых «выпрямителей древков стрел», пестов, терочников, молотов, полировальных плит и точильных каменных плиток. Полировальные плиты делались из красного песчаника. Некоторые из них имеют следы полировки и заточки на четырех гранях. Подобное совершенство орудий производства могло быть достигнуто с появлением особых мастеров-специалистов (Крайнов, 1976). Находки в ряде погребений вместе с полировальными плитами целых и недоработанных топоров доказывают правильность данного вывода о специализации этого ремесла.

Высокого совершенства фатьяновцы достигли и в производстве кремневых орудий. Особенно хорошо была развита у них пластинчатая техника (наряду с отщепной), о чем свидетельствуют находки в ряде могильников прекрасно ограненных, пластинок, микропластинок и карандашевидного нуклеуса (Голузиновский, Воронковский могильники). Присутствие полированных кремневых клиновидных топоров почти в каждом погребении указывает на важность этого орудия для фатьяновского хозяйства. Нами выделено около 14 типов этих топоров (Крайнов, 1972). О массовом их производстве свидетельствуют клады таких топоров и шахты, обнаруженные на территории современной Белоруссии, где добывали кремень и производились массовые заготовка

Наряду с производством каменных и кремневых орудий у фатьяновцев было развито и костерезное дело. Из костей домашних и диких животных они делали различные орудия и украшения: проколки, кинжалы, шилья, иглы, долота, лощила, гладилки, наконечники стрел, молоточкообразные булавки, мотыги из рога, кочедыки, острия, украшения из зубов животных и трубчатых птичьих костей и т. д. (рис. 4). Эти поделки очень часты у верхневолжских фатьяновских племен и реже встречаются у московско-клязьмипских и средневолжских. У казанные костяные орудия связаны в основном с различными домашними работами: шитьем одежды, плетением, гончарным делом, добычей бересты, обработкой дерева и пр.

Лесные скотоводы-фатьяновцы принесли с собой и новую тонкостенную глиняную посуду, резко отличающуюся от толстостенной остродонной посуды неолитических охотников-рыболовов лесной полосы. Фатьяновская посуда имеет свой, присущий только этой культуре стиль. Круглодонные сосуды разных форм: бомбовидные, шаровидные, реповидные, тарелковидные, чашевидные и пр., с высокими и низкими шейками и без шеек — только в какой-то степени напоминают посуду культур с боевыми топорами. Ручная техника лепки сосудов, хорошо отмученное тесто с небольшими примесями песка, дресвы, шамота и пр., средний костровый обжиг, тонкостенность (0,4—0,8 см), лощеность внешней поверхности, изящество и пропорциональность форм и т. д. указывают на высокое мастерство гончарного дела. Данные свидетельствуют, что гончарное производство находилось в руках женщин. По-видимому, сосуды лепились от руки при помощи кольцевой ленточной, ленточно-спиральной и комбинированной техники. На дне сосудов имеются ямки или кольцевые налепы, имевшие, вероятно, техническое значение. Различия в форме сосудов, орнаментике, примесях, технике выделки и т. д. отражают локальные особенности отдельных групп и хронологические этапы.

Орнаментальные узоры фатьяновской посуды ори-гинальны и характерны только для фатьяновской культуры. Орнамент нарезной, шнуровой и штампованный. Основными элементами орнаментики являются пояски, линии и треугольники из отпечатков шнура, нарезные и штампованные: елочные узоры, решетка, зигзаги, ромбы, треугольники, вертикальные и косые насечки, широкие за-штрихованные зигзаги (балановского типа), солярные изображения, группы нарезок под углом друг к другу и т. д. Кроме узоров, встречаются небольшие налепные ручки, желобки, налепы, перемычки, сквозные отверстия и т. д. В основном узоры располагаются по венчику, шейке и плечикам сосудов и вокруг ямок на дне. На ранней стадии культуры узоры однозональны, а на поздней — двузональны и трехзональны. В узорах наблюдается определенный лейтмотив и строгое его чередование и разработка. Рисунки свидетельствуют о высоких художественных вкусах, чувстве ритма и гармонии у фатьяновцев. Особенно сложны и красивы фестонные (метопные) орнаменты на шаровидных низкошейных сосудах «амфорного» типа. Некоторые из них — настоящие художественные произведения. Солярные изображения на днищах сосудов связаны, очевидно, с верованиями фатьяновцев.

Из глины, кроме посуды, изготавливали глиняные ложки, что свидетельствует о существовании вареной пищи и культуре ее приема, глиняные и каменные детские топорики, встречающиеся только в поздних фатьяновских памятниках (Волосово-Даниловский, Фатьяновский, Горкинский и Балановский могильники); глиняные шарики, колесики (Балановский могильник) и т. д.

Фатьяновцы умели добывать древесную смолу и делать вар, о чем свидетельствуют находки в Вауловском, Волосово-Даниловском и Фатьяновской могильниках (Крайнов, 1941, 1976). Находки кремневых огнив рядом с трутом из древесного гриба указывают на высекание огня из огнива при помощи металлического кресала (Крайнов, 1941).

Металл довольно широко входит в жизнь фатьяновцев только на поздней стадии их развития — ближе к середине II тыс. до н. э., хотя изделия из меди появляются уже в памятниках московско-клязьминской группы. У верхневолжских и средневолжских племен они встречены уже в довольно значительном количестве. Медные изделия фатьяновцев двух типов: это оружие и украшения. Боевые медные вислообушные топоры специфической фатьяновской формы встречаются редко и только в могилах «вождей» и знатных воинов. Втульчатые копья, украшенные иногда орнаментом (рис. 6, 23), также редки и найдены только в верхневолжских и средневолжских памятниках. Из орудий труда встречаются четырехгранные шилья, иногда с деревянными и костяными рукоятками (рис. 6). Основную массу металлических изделий составляют украшения: браслеты, перстни, колечки, привески в полтора оборота, широкие ребристые привески, очкообразные привески, спиральки, пронизки в виде трубочек и т. д. (рис. 6, 1—22). Особо следует отметить находки браслетов из широких медных пластин (манжетовидные) с орнаментом в виде нарезных линий и ямочных узоров (Мытищинский, Северобирский, Владычинский могильники) (рис. 6, 18).

Долгое время многие ученые отрицали наличие собственной металлургии или металлообработки у фатьяновцев, считая их металлические изделия импортом с Кавказа и Прикарпатья (Кривцова-Гракова, 1947; Бадер, 19596). Однако после открытия захоронений с литейными формами для отливки вислообушных топоров в Волосово-Даниловском могильнике верхневолжской группы (Крайнов, 1964,1976) и Чурачикском могильнике средневолжской группы (Каховский, 1963), а также благодаря работам Е. Н. Черных (Черных, 1963, 1966) по химическому и структурному исследованию фатьяновского металла, мнение о существовании собственной металлургии у фатьяновцев, высказанное более 40 лет назад (Крайнов, 1941), получило неоспоримое доказательство.

Оно подтверждается также идентичностью орнаментики на металлических изделиях и фатьяновских сосудах. Химический анализ фатьяновского металла показывает его единообразие и резкое отличие от кавказского металла. Е. Н. Черных установлено, что фатьяновские металлические вещи изготовлены из чистой меди с рядом примесей, перешедших в металл из исходных руд. Руду фатьяновцы добывали, очевидно, из медистых песчаников Среднего Поволжья, Вятско-Ветлужского междуречья и, возможно, Башкирии. Фатьяновские погребения около г. Бирска на р. Белой (Сальников, 1967) указывают на далекие экспедиции фатьяновцев в поисках металла. Фатьяновцы очень хорошо освоили не только ковку, но и литье и плавку металла. Собственная металлургия или металлообработка существовала у фатьяновцев, по-видимому, довольно длительное время, так как у них выработались свои оригинальные формы изделий и методы металлообработки.

Археологические и антропологические данные позволяют судить об общественном строе и физическом облике фатьяновцев (рис. 7). Очевидно, могильники были родовыми кладбищами, а группы могильников, близких по расположению и обряду погребения («гнезда могильников»), следует считать могильниками отдельных племен. Двинско-ильменские, московско-клязьминские, окскодеснинские, верхневолжские, средневолжские и другие группы памятников оставлены родственными племенами. Родовые общины фатьяновцев состояли, очевидно, из больших семей, о чем свидетельствуют группы семейных погребений в могильниках, где вокруг могилы пожилого мужчины концентрируются могилы женщин и детей (Крайнов, 1976). Очевидно, фатьяновский род был патриархальным, что подтверждается наличием могил вождей-мужчин, наличием одно¬временных парных погребений мужчин и женщин (последняя умерщвлялась насильственно); захоронениями «мужчин-пастухов» с собаками; культом предков фатьяновцев и т. д.

Захоронения «вождей» четко выделяются своим центральным положением в могильниках, размерами могильных ям, величиной погребальных сооружений, количеством и качеством погребального инвентаря, отсутствием в их могилах рабочих клиновидных топоров, а также изяществом оружия, наличием большого количества углей и т. д.

Все мужчины с 16 лет были воинами. Различное положение топоров в могилах мужчин говорит о существовании каких-то «воинских градаций» или заслуг. Очевидно, юношу, достигшего совершеннолетия, посвящали в воины с исполнением определенных обрядов — как это делается у некоторых современных народов Африки, Азии и др. Находки игрушечных каменных и глиняных топориков в погребениях мальчиков, особенно на поздних стадиях развития культуры (Волосовско-Даниловский, Балановский, Фатьяновский и Горкинский могильники), свидетельствуют об усилении военных столкновений и подготовке мальчиков к судьбе воина (Крайнов, 1976).

Женщин не хоронили в центральной части могильников. Их погребения имеют особую ориентировку, большую скорченность, в погребальном инвентаре большое количество сосудов и вещей, характеризующих домашние работы, боевых топоров нет. В женских погребениях множество всевозможных украшений из зубов и костей животных и птиц, пронизок и бус из речных раковин, рыбьих позвонков, реже янтаря, а позднее из меди. Женщины носили высокие головные уборы из кожи или шерстяной материи, украшенные нашитыми пронизками и подвесками из зубов и костей животных и раковин. Все это свидетельствует хотя и об особом, но высоком положении женщины в фатьяновском обществе. Очевидно, между мужчинами и женщинами существовало разделение труда. Мужчины занимались, кроме военного дела, пастушеством и уходом за скотом, производством орудий труда, металлургией, строительством жилищ, охотой и пр. Женщины занимались ведением домашнего хозяйства, гончарным производством и воспитанием детей. Погребения детей резко отличаются от погребений взрослых. Вещи в них в основном носят вотивный характер. Погребальный инвентарь мальчиков и девочек разнится так же, как инвентарь мужчин и женщин.

О верованиях фатьяновцев можно судить по их погребальному обряду и инвентарю. Отделение кладбищ от поселений, выбор высоких мест для могильников, устройство «жилища мертвых» наподобие жилища живых, снабжение покойников самыми необходимыми вещами домашнего и хозяйственного быта, пищей, сильная скорченность и т. д.— все это свидетельствует о развитии веры в загробную жизнь. Сложность погребального ритуала, сопровождавшегося, вероятно, соответствующими магическими обрядами, связанными с применением огня как очистительной силы, с культом солнца (захоронение лицом к солнцу, наличие солярных изображений на сосудах), с культом медведя, с жертвоприношениями ритуальных животных (овца — коза) и т. д., говорит о достаточно сложной системе представлений о мире у фатьяновцев. О существовании у фатьяновцев культа медведя можно судить по ритуальным погребениям медведя (Вауловский и Холмовогорский могильники) (Крайнов, 1941), по находкам амулетов из медвежьих клыков, ритуальных кинжалов из костей медведя (рис. 4, 21—23, 35—37), ритуального каменного сверленого топора-молотка с медвежьей головой на месте обуха (Крайнов, 1964, 1976), найденного в г. Ростове-Ярославском — центре распространения верхневолжских фатьяновских племен. Пережитки медвежьего культа прослеживаются на территории Верхнего Поволжья вплоть до XX в. (Крайнов, 1941, 1976).

Костные остатки людей из могильников московско- клязьминской группы не дают полного представления об антропологическом типе фатьяновцев, но позволяют судить, что он близок, с одной стороны, верхневолжскому, а с другой — испытывает влияние юго-западных элементов (Денисова, 1966). По многочисленным краниологическим остаткам, собранным Верхневолжской экспедицией Института археологии АН СССР за годы исследований фатьяновских могильннков (Крайнов, 1976) и обработанным Р. Я. Денисовой и Г. В. Лебединской, удалось определить антропологический тип верхневолжских фатьяновцев. Он характеризуется ярко выраженной долихокранией, большим высотным диаметром, среднешироким, средневысоким и резко профилированным лицом (Денисова, 1975). Верхневолжские фатьяновцы относятся к северному европеоидному типу. Они длинноголовы, высоки ростом и красивы. Антропологи отмечают близость их к прибалтийскому типу представителей культур с боевыми топорами и некоторое сходство с краниологической серией Средней Европы (Силезия, Чехия). Следует отметить у верхневолжских фатьяновцев трепанацию черепа (Сущевский могильник), а также искусственную деформацию черепа (Волосово-Даниловский могильник), что наблюдается и в могильниках Каупе (Калининградской обл.). В поздних могильниках верхневолжской группы замечены некоторые изменения в краниологических показателях (Р. Я. Денисова).

Средневолжский сурско-свияжский (балановский) антропологический тип имеет смешанный характер с преобладанием средиземноморского европеоидного краниологического варианта (Акимова, 1947; Герасимов, 1952).

Наиболее спорными вопросами фатьяновской культуры являются хронология, периодизация, происхождение и дальнейшие судьбы фатьяновских племен. Большинство исследователей относили и относят фатьяновскую культуру к первой половине II тыс. до н. э. Эта дата была установлена на основе типологического анализа вещей и синхронизации культур бронзового века. В настоящее время хронология фатьяновской культуры устанавливается более точно при помощи стратиграфического, радиокарбонового и палинологического методов.

Изучение стратиграфии и культурных остатков многослойных поселений Волго-Окского междуречья, Восточной Прибалтики и Верхнего Поднепровья указывает на общую закономерность в развитии и смене культур, начиная с мезолита и кончая историческими сведениями о расселении славянских, балтских и фиских племен. Эта общая закономерность в истории указанных регионов не может быть случайным явлением, а, вероятно, свидетельствует об одинаковой и одновременной смене близких этнических групп населения (древних северных индоевропеоидов, протобалтов, протославян, протофиннов) и появлении здесь исторически установленных балтов, финнов и славян.
Сейчас большинством ученых признается, что фатьяновская культура входила в большую историко-культурную общность культур с боевыми топорами и культур шнуровой керамики. Очевидно, эта общность относится к индоевропейской семье народов, а некоторые исследователи видят в ней неразделенную протобалто-славяно-германскую общность (Георгиев, 1958; Брюсов, 1961). Археологические данные свидетельствуют об особой близости фатьяновской, среднеднепровской, висло-неманской культур и прибалтийской культуры ладьевидных топоров (карта № 6) (Крайнов, 19726; Артеменко, 1978; Моора, 1956, 1958 и др.). Очевидно, это объясняется не только их связями, но и генетическим родством этих племен. Археологические материалы подкрепляются и антро-пологическими данными. Р. Я. Денисова на основе детального изучения черепов из погребений фатьяновской, висло-неманской и прибалтийской культур боевых топоров доказала несомненное сходство и родство их антропологического типа. Европеоидный до- лихокранный тип людей этих культур очень близок и свидетельствует об их генетическом родстве (Денисова, 1975, 1980). Есть предположения и о близости к ним черепов из погребений среднедненровской культуры (Марк, 1956, с. 170—238). Очевидно, указанные культуры представляют собой родственный круг племен, формирование которых происходило на общей основе. На основе археологических и антропологических данных исходной территорией для них устанавливается территория между Днепром и Вислой-Оде- ром (Крайнов, 19726). На территории междуречья Днепра и Вислы встречаются и долихокранный тип северных европеоидов (фатьяновский), и долихокранный средиземноморский антропологический тип. Таким образом, на исходной территории встречаются оба антропологических типа, известных в культурах боевых топоров.

Р. Я. Денисова на основе изучения антропологических материалов из погребений культур указанной территории от мезолита и до современности пришла к выводу, что носители висло-неманской культуры и прибалтийской культуры боевых топоров являются древними балтами, а фатьяновцы — восточной ветвью протобалтов (Денисова, 1975, 1980).

Отождествление фатьяновцев с протобалтами является наиболее вероятным решением вопроса. Оно поддерживается не только археологическими, антро-пологическими, но и лингвистическими данными. Б. А. Серебренников, пересматривая вопрос о заимствованиях в финно-угорских языках балтских элементов, обнаружил в языках восточных финнов десятки слов балтского происхождения. Появление их в Волго-Окском междуречье он отнес ко II тыс. до н. э. и связал их с расселением фатьяновских племен, с которыми финно-угры могли соприкасаться в это время (Серебренников, 1957). Данное положение было поддержано X. А. Моора, который относил племена культуры ладьевидных топоров Прибалтики к прабалтам, а близкие им племена среднеднепровской и фатьяновской культур также считал прабалтскими. Свои положения X. А. Моора обосновывал археологическими, антропологическими и лингвистическими данными (Моора, 1956, 1958).

О. Н. Бадер также относил племена «балановской» культуры к прабалтам (Бадер, 1963). И. И. Артеменко на основе детального изучения развития среднеднепровских племен пришел к выводу об их прабалтском этносе (Артеменко, 1978). Не только археологи, но и некоторые лингвисты видят прародину славян и балтов в междуречье Днепра и Вислы (Георгиев, 1958).

Гидронимия также свидетельствует о том, что территория Принеманья, Верхнего Поднепровья, части западнодвинского бассейна, верховьев Оки, а, возможно, и Верхней Волги была занята племенами балтской языковой группы (Седов, 1970). Позднеисторические материалы косвенно также подтверждают наши положения об исходной территории пробалтов.

Фатьяновские пришлые племена расселились в основном на территории, занятой поздневолосовскими племенами. Об этом свидетельствуют, как мы писали выше, находки фатьяновской посуды, топоров и других вещей на неолитических стоянках в слоях с поздневолосовскими культурными остатками (Крайнов, 19726; Раушенбах, 1960). В связи с новыми открытиями в области неолита центра Русской равнины (Крайнов, Хотинский, 1977) и новой трактовкой вопроса происхождения волосовской культуры (Крайнов, 1981) сейчас вряд ли можно утверждать бесспорно финно-угорский этнос волосовцев, как это мыслилось ранее (Бадер, 1976). Возможно, фатьяновцы попали частично в родственную среду потомков северных индоевропейцев (Крайнов, 1977, 1981) и только в более позднее время были окружены враждебными племенами, о чем свидетельствуют могилы фатьяновских воинов, погребенных с боевыми топорами. Враждебные отношения с какими-то племенами, возможно, не волосовцами, а новыми пришельцами, подтверждаются фактами разграбления и разрушения могил фатьяновцев на поздней стадии существования фатьяновской культуры (Волосово- Даниловский, Горицкий, Фатьяновский, Мытищинский и др.). Кроме того, о столкновениях свидетельствуют и коллективные погребения убитых фатьяновцев (Болшневский, Николо-Перевозский и другие могильники) и коллективные погребения убитых волосовцев (Гадзяцкая, Крайнов, 1965).

С другой стороны, местное население заимствовало у фатьяновцев прогрессивные культурные навыки: разведение скотоводства, приемы металлообработки, отдельные элементы в орнаментике посуды, в обряде погребения и пр. На многих поздневолосовских стоянках имеются следы смешения волосовской и фатьяновской культур, как в Волго-Окском междуречье, так и в Среднем Поволжье (Турина, 1963; Халиков, Халикова, 1963, Халиков, 1966, 1969; Крайнов, 19726). Если допустить, что волосовские племена не являются угро-финнами, что более вероятно, то возникает вопрос о месте и времени контакта фатьяновских племен с финно-угорскими племенами. Очевидно, не волосовцы ассимилировали фатьяновцев, а население каких-то иноязычных более сильных культур, появление которых отмечается археологически (культура с текстильной керамикой — финноязычная и абашевская культура — ираноязычная). На месте распространения фатьяновской культуры в поселениях и могильниках появляются комплексы вещей новых, постфатьяновских культур: с текстильной керамикой, абашевская, поздняковская, чирковско-сейминская, приказанская. Вероятно, не правы П. Н. Третьяков и А. Я. Брюсов, писавшие о бесследном исчезновении фатьяновской культуры (Третьяков П. Н., 1961; Брюсов, 1961). Пожалуй, скорее права М. Е. Фосс, котрая понимала под ассимиляцией фатьяновцев более сложный процесс растворения фатьяновской культуры в появившихся новых культурах (Фосс, 1952).

Следы фатьяновцев прослеживаются и в более поздних культурах эпохи развитой бронзы и раннего железа. Несомненно, фатьяновская культура вошла одним из важных компонентов в состав последующих культур лесной полосы Восточной Европы.

Очевидно, фатьяновские племена прекратили свое существование не одновременно. Дольше они удержались в восточных районах: на Средней Волге, Вятке и Ветлуге, т. е. в районах нахождения медистых песчаников. Здесь они перемешались с местными племенами, образовав так называемую чирковско-сейминскую культуру (Халиков, 1969). На территории Волго-Окского междуречья фатьяновцы прекращают свое существование в связи с появлением здесь абашевских племен, племен с текстильной керамикой и племен поздняковской культуры. В результате сложного смешения и взаимодействия потомков культуры с ямочно-гребенчатой керамикой, поздневолосовской, фатьяновской, абашевской, поздняковской и культуры с текстильной керамикой на территории центра Русской равнины образовались ранние городищенские культуры (дьяковская, городецкая, ананьинская, юхновская культуры со штрихованной керамикой и др.).

В Среднем Поволжье и Волго-Окском междуречье и севернее возникли этнические группы, в которых господствующим языком стал финский, о чем наглядно свидетельствуют топонимы и гидронимы данного региона. Ближе к западу (юхновская культура и культура со штрихованной керамикой), в Прибалтике и на Верхнем Днепре продолжали существовать прабалтские племена. В контактных зонах было смешанное население. Пережитки фатьяновской, прабалтской культуры прослеживаются в Волго-Окском междуречье вплоть до исторических времен, особенно в культуре ярославской мери.

Источники ;

• Никитин А. Л. Фатьяновский могильник у с. Халдеево , 1964 № 03. с. 277.
• Кожин П. М. О технике выделки фатьяновской керамики. КСИА (1964.), вып. 101, с. 53—58.
• Кренке Н. А. Природное окружение фатьяновских поселений и могильников в долине Москвы-реки по данным спорово-пыльцевого анализа // Российская археология.
• Кренке Н. А. Москворецкие памятники фатьяновской культуры // Российская археология.
• Кренке Н. А., Лазукин A. B., Алексеев A. B., Ершов И. Н., Кравцов А. Е., Леонова Е. В. Поселение фатьяновской культуры РАНИС-пойма // Археология Подмосковья. Вып. 4 / Ред. А. В. Энговатова. М.: ИА РАН, 2008. с. 320—339.
• Крайнов Д. А. Памятники Фатьяновской культуры. Московская группа. // Археология СССР. Свод археологических источников. М., 1963. Вып. В1-19.
• Крайнов Д. А. Памятники Фатьяновской культуры. Ярославско-калининская группа. // Археология СССР. Свод археологических источников. М., 1964. Вып. В1-20.